Что это? Гостиница? Казарма? Новый штаб флота?

Так нам и сказали! Как и всё в космопорту, стройка была секретной, совершенно секретной. Повсюду сновал осназ со своим назойливым жужжанием. «Предъявите пропуск», «Назовите пароль», «Стой, сканирование радужки!» и «Стой, обыск!».

Но платили действительно хорошо. Я бы даже сказал, для моей отсутствующей квалификации – подозрительно хорошо.

Правда, особая квалификация оператору пеноструйной машины и не требуется – в штатных ситуациях этот механический слоник работает в полностью автоматическом режиме. Но прислеживать как бы он кого не затоптал или не закатал в шар строительной пены кто-то все-таки должен.

Вот я и прислеживал.

А двадцать пятого августа, когда уже шли отделочные работы и из морского терминала начала поступать новенькая мебель, все мы наконец сообразили: да это же госпиталь, братцы!

Огромный госпиталь. На несколько тысяч коек. С бесчисленными операционными, с мощными гибернационными машинами, фармацевтическими лабораториями, протезным цехом и неизбежным в подобных учреждениях моргом.

Так-то вот. Мало, оказывается, у нашего флота госпиталей, клиник, санаториев и профилакториев. Поэтому надо построить еще один, громадный – прямо в крупнейшем военном космопорту Европы.

Куда мир катится?

Почему-то я ждал, что в сентябре грянет буря. Подозрительно голубым было небо над Академией, чересчур веселенькими и бодрыми показались мне однокурсники.

Но сентябрь прошел – и ничего не случилось.

И в октябре ничего не случилось тоже.

Мы снова учились. Изо дня в день, по шестнадцать часов в сутки.

В ноябре я окончательно забыл о ящиках с нагрудными знаками, которые очередная «Андромеда» увезла из Колчака на борт безвестного транспорта.

Забыл о странном поведении Федюнина.

И о том, что в двадцати километрах от нашей Академии стоит – огромный и безлюдный – госпиталь с законсервированным до времени моргом.

Да и как было обо всем этом не забыть, если наши с Иссой документы наконец попали в Комитет по Делам Личности?

Если на очередных учениях у моего «Горыныча» заглохли оба двигателя и я, не рискнув катапультироваться над ледяными водами Атлантики, еле дополз на безмолвной машине до заброшенного аэродрома в Норвегии?

Если наконец во второй декаде ноября командование факультета решило устроить для нас большую прогулку на обратную сторону Луны – крупные учения, по итогам которых, между прочим, нет-нет да и отсеивали с выпускного курса пару-тройку кадетов?

* * *

После обеда нас проинструктировали по поводу сценария завтрашнего учебного вылета и отправили по каютам.

Но мы были уже стреляными воробьями. Чтобы учения да без какой-нибудь подковыки? Держи карман шире! Сигнал тревоги на «завтрашний» учебный вылет мог раздаться в любую минуту.

Только мы расслабимся, засядем за нарды и шахматы – а тут и тревога. А может, за полчаса до отбоя. Или через полчаса после.

Будь бдителен, кадет! Что, если завтра война? А если сегодня?

Поэтому мы с Колей улеглись на свои застеленные кровати, не раздеваясь и даже не разуваясь. Он взялся было снова мусолить «Актуальные проблемы межзвездной энергетики», но тут к нам в каюту без стука вошел Володя Переверзев.

– Что я вам сейчас расскажу!.. – сказал он, делая большие глаза.

Володя умеет превратить любую издыхающую муху в большого информационного слона. Умело воспользоваться этим предлогом, чтобы навязать беседу. А потом ловко свернуть на свою излюбленную колею: знали бы вы, какая моя Настена умница, какая она красавица-разумница, как я скучаю по ласковой девочке и т. д.

(Думаете, Настена – его девушка? Как бы не так! Володя – уроженец Калмыкии; а кого в Калмыкии больше, чем людей? Правильно, лошадей. Так вот, Настя, а точнее Наста – кобыла из табуна его старшего брата – коннозаводчика.)

Володи нам только сейчас не хватало! Я нехотя буркнул:

– Ну.

А Коля молча закрыл книгу и, что твоя Жанна д’Арк перед последним причастием, возвел очи горе.

– С Цереры угнали истребитель. Новейший, – сообщил Володя с таким горделивым видом, будто бы истребитель был вражеским и он лично провернул эту авантюру, за что ему повесят капитанские погоны и Золотую Звезду Героя.

– Ну и что?

– А то, что угонщика не поймали. И истребитель тоже исчез.

Тут неожиданно оживился Коля.

– А почему с Цереры? Там разве есть база?

– В том-то и дело, что, оказывается, есть. И не только база, но и завод. Вот прямо с завода и угнали.

– Что за истребитель? Российский?

– Не-а. Американский. Южно американский, разумеется.

– А ты-то сам откуда знаешь?

– Я случайно слышал, как Кайманов с Богуном злорадствовали по этому поводу.

(Кайманов – это командир «Дзуйхо», а Богун – заместитель Федюнина, руководитель наших учений.)

– Это ж небось военная тайна. А ты как ее услышал, так сразу растрепывать пошел. – Коля укоризненно покачал головой.

– Так я ведь не кому попало. – Володя покраснел. – Тем более это тайна не российская, а чужая. И если Кайманов с Богуном об этом знают, так, наверное, не такая уж и тайна.

– Ты все равно не трепись, голову снимут. Давай уж лучше твою кобылу обсуждать.

– Настю, что ли? – Володя пожал плечами. – Да я вас ею уже, наверное, задолбал… Вы лучше послушайте, что я еще про тот истребитель слышал. Это не машина, а сказка. Потому что в полете этот истребитель – внимание! – все время прикрыт защитным полем!

– Защитным полем?

– Да.

– Врешь.

– За что купил – за то продал.

– Этого не может быть. Чушь. Деза, – покачал головой Коля.

– Злостная дезинформация, – поддакнул я. – И в угон не верю. Да еще такой, чтоб машины не нашли. Куда ты денешься из Солнечной на истребителе?

– Ну уж не знаю куда… Этого Кайманов Богуну не говорил… – Володя призадумался. – Может, он никуда из Солнечной не делся. А, например, на Юпитер свалился.

– Ага! На Юпитер! – воскликнул я. – И кто тебе только зачет по лоции Солнечной ставил, Переверзев? Ты знаешь, где Церера, а где сейчас твой Юпитер?!

– Вот именно! Они же с Церерой в этом году на разных концах системы! – воскликнул Коля. – Без пары градусов противостояние! Вот уж не истребитель, а сказка. Дальность полета – миллиард километров! И скорость миллионов десять. Вжих – и с Цереры на Юпитер!

– Ребята, я понял! Все ясно как божий день! – похохатывая, заявил я. – Это рекламная акция ЮАД! Такие истребители хорошие делаем, что у нас их прямо с завода угоняют! Горяченькими! И продают их угонщики…