Следом брела женщина. Она вдруг замкнулась и теперь больше молчала.

Шествие замыкала Катя. Она не верила, что бандиты так просто ушли. Скорее ждут темноты либо задумали какую-то другую пакость.

Громила, в которого стреляла Катя, одним остекленевшим глазом смотрел в потолок. Второй оказался выбит картечью. Катя даже зажмурилась и задержала дыхание, проходя мимо него. Ее затрясло, ноги стали плохо слушаться, а в голове зашумело.

«Только бы не упасть, – твердила она себе. – Боже, помоги!»

Вот и лестница. Николай Егорович поднял руку, чтобы все остановились, и выглянул из-за угла. Не увидев ничего, что могло бы его насторожить, шагнул на первую ступеньку.

– Стой! – едва оказавшись на первом этаже, негромко скомандовал охотовед.

Катя замерла на месте. Толстяк и Руслан послушно, словно роботы, тоже выполнили команду. Лишь женщина, что-то бормоча, продолжала спускаться по лестнице.

Николай Егорович неожиданно пошел не к выходу, а свернул в коридор. Катя вопреки его инструкции спустилась следом. В это время охотовед щелкнул задвижкой и открыл массивные, единственные уцелевшие здесь двери.

– Вот это да! – вырвалось у него.

Катя подошла к нему и встала сзади.

– Что там? – боясь посмотреть, тихо спросила она.

– Твари, – словно не слыша ее, процедил сквозь зубы охотовед.

Она пересилила себя и выглянула из-за его спины. Взору открылась небольшая комната. Единственное окно было до половины заложено кирпичом. Остальная часть закрыта массивной, грубо сваренной решеткой. Вдоль забрызганных кровью стен стояли четыре кровати. Матрацы, одеяла валялись на полу. Среди них четыре трупа. Все они были либо без ног, либо у них отсутствовали руки. Обрубки были забинтованы.

– Все ясно, – отвернувшись, проговорила Катя. – Фабрика по производству инвалидов.

– Зачем? – удивился Николай Егорович.

– Попрошайки, тем более такие, сейчас в цене, – стараясь не вдыхать запах крови, ответила молодая женщина. – В крупных городах дороже проституток.

– Я думал, эти изуверы только органами торговали, – Николай Егорович стянул с головы кепку, вытер ею лицо.

– Все с двойной выгодой. – Катя поежилась, неожиданно поняв, что, если бы не случай, она, возможно, была бы среди этих людей.

– Да, втянула ты меня, девка… – пробормотал охотовед.

Он развернулся и направился в сторону фойе. Катя засеменила следом. В этот момент хлопнула входная дверь. Николай Егорович вскинул карабин и, не оборачиваясь, сделал Кате знак рукой, чтобы она встала у него за спиной. Она подчинилась. Охотовед прокрался вдоль стены и выглянул из-за угла.

– Это сестра Глория вышла, – раздался голос толстяка.

– Почему вы ей позволили это сделать? – Николай Егорович опустил ствол карабина.

– Человек волен делать то, что ему хочется, – проблеял дружок толстяка.

Автоматная очередь, прогремевшая на улице, заставила охотоведа присесть.

– Что это? – немея от страха, спросила Катя.

– Снаружи нас ждут, – подтвердил Николай Егорович догадку молодой женщины.

– Эй, вы! – раздался бесстрастный голос из темноты левого крыла здания. – Бросайте оружие…

Катя вскинула ружье. Однако ее опередили. Раздался оглушительный треск. Она зажмурилась и присела. Совсем рядом дважды грохнул карабин Николая Егоровича. Стрельба стихла. Во внезапно наступившей тишине Катя отчетливо различила звук упавшего на пол автомата.

– Мне больно, – пропищал голос из темноты. – Меня убили! Посредник, дай мне силы противостоять злу, заполнившему эти стены!

Катя поняла, что, уходя, бандиты выставили засаду из накачанных психотропными коктейлями людей. Либо они уже окончательно были превращены в зомби. Ведь Данила рассказывал ей, что после карантина на Заставе ей сотрут память и перепрограммируют.

– Ты цела? – не оборачиваясь, спросил Николай Егорович.

– Да, – прошептала Катя, поднимая с пола выпавшее из рук ружье.

Осторожно ступая, он миновал фойе, подошел к застывшему у стены человеку и присел перед ним на корточки:

– Ты кто?

Но мужчина молчал.

Николай Егорович забрал лежащий рядом автомат, выпрямился и заглянул в комнату, через которую сначала они проникли в здание, а теперь и этот бедняга. Никого не увидев там, вошел. Катя бросилась к Даниле. Толстяк и Руслан продолжали держать его под руки.

– Как ты? – Молодая женщина заглянула ему в глаза.

– Нормально, – улыбнулся он одними губами.

Катя с опаской посмотрела через разбитые окна на улицу. Женщина лежала на половине пути между зданием и проходной.

– Давай свою руку, – она попыталась отстранить в сторону толстяка.

– Сестра, я справлюсь, – бесстрастным голосом сказал тот.

– Тогда ведите его назад, – приняла она решение.

Появился Николай Егорович.

– Ну что? – Катя выжидающе уставилась на него.

– Это, скорее всего, был разведчик. Снаружи, у забора, еще двоих видел. Мог бы подстрелить, да жалко. Не в себе они, – он с тоскою посмотрел на толстяка. – Как говорится, не ведают, что творят.

– Как нам быть?

– Придется вернуться на второй этаж, – охотовед оглянулся на лестничный марш. – Его легче удержать. Тем более нам все равно теперь придется ждать, когда Данила придет в себя. Втроем, да еще с автоматом, прорвемся. А эти зомби, возможно, скоро придут в себя либо и вовсе разбредутся.

* * *

– Зачем? – в который раз спросил Пономарь, наблюдая за тем, как Матвей обматывает его ноги скотчем.

– За тем! – зло ответил тот бандиту и посмотрел в окно.

Марта наблюдала за въездными воротами, украшенными двумя чашами, обвитыми змеями. Когда-то они были выкрашены в голубой цвет. Теперь, почти полностью лишенные краски, стали бурыми от ржавчины.

Заклеив напоследок Ивану рот, Кораблев сунул пистолет за пояс, взял помповое ружье и захлопнул дверцу. Марта перебежала на его сторону.

– Ты останешься у машины, – принял решение Матвей и огляделся. На глаза попались заросли кустарника. Он показал на них рукой: – Спрячешься там.

Марта проследила за его взглядом и поежилась:

– Хорошо.

– Возьми, – он протянул ей портативную станцию, которой научил пользоваться еще в Москве. – Будь на связи. Если появится кто-то, дашь знать и ничего не предпринимай. Твоя задача – просто информировать меня. Будь осторожна.

Он хотел на прощание чмокнуть ее в щеку, но, вспомнив про репеллент, отказался от этой мысли.

Пройдя вдоль дороги до проходной, Кораблев огляделся. За остатками забора высилось полуразрушенное здание главного лечебного корпуса. Слева несколько небольших пристроек. Он уже знал: там располагались пищеблок и склад. Чуть в стороне – административный корпус. Матвей хотел было двинуться дальше, но услышал откуда-то слева завывание. Он осторожно перебежал дорогу и направился на звук.