— Может, ну их на фиг, все эти звонки? — спросил он.

Лара покачала головой и взяла трубку.

— Привет, дорогая, — услышала она голос подруги.

— Привет. Ну, как все прошло?

— На уровне. Лидия Петровна уговорила Натку, пообещав, что мы ей поможем, и та согласилась на гипноз. Завтра Наталью выписывают, в два часа будут готовы все её документы. Мы заберем Натку и рванем на её дачу. Пятница, два часа — полная идентичность. Ты где?

— У Виталика.

— Грехи замаливаешь?

— Ага.

— А я рвану к Мирону. Надо закрепить эффект личной встречей. Не хочешь подтянуться? В преферанс перекинемся, расслабимся.

— Не знаю, вряд ли.

— Вся в любви?

— Ага.

— Ну, ладно, раз такое дело. Хотя без тебя будет скучно. И чего я так прикипела к тебе душой? Ведь ничего в тебе особенного нет — баба как баба. А может, я розовею, а? На свой пол потянуло, только я пока этого не сознаю… Надо бы с Лидией Петровной посоветоваться, пусть в зародыше искоренит подобные противоестественные устремления. Я теперь без личного психиатра и шагу не ступлю. Привыкаю к цивильному образу жизни — за границей все тоже имеют личного психиатра и по каждой ерунде бегают советоваться.

— Ладно, Алка, попридуривалась, и будет. Надеюсь, ты Мирону ничего не скажешь?

— Нет, конечно. Без него обойдемся.

— Тогда до завтра.

— Пока, подруга.

Лариса убрала телефон и посмотрела на любовника.

— Иди ко мне, — позвал он.

— Фиг тебе! Хорошего понемножку.

— Так ведь на сегодня ничего срочного нет.

— Но дела-то у меня ещё остались.

— На фиг!

— Нет, мне пора.

Лариса собрала свою одежду и пошла в ванную одеваться. Раздеваться при любовнике до — это сексуально, но одеваться после — вовсе нет. Когда она вышла уже одетой, Виталик успел натянуть джинсы.

— Погоди, не уходи, — удержал он её. — Ты же мне не рассказала, что там с Натальей.

— Лидия Петровна провела сеанс гипноза. Завтра в два Натку выписывают. Мы с Алкой заберем её и отвезем на дачу.

— Я с вами.

— Нет, Натка сейчас всех боится. Незнакомого мужчину тем более.

— Тогда я на всякий случай поеду за вами. Буду где-нибудь поблизости и подстрахую.

— Не думаю, что это разумно. Ничего особенного произойти не должно.

— А вдруг случится нечто экстраординарное?

— Да нет, Натка не опасна. Да и вообще она может быть ни при чем.

— Давай пока оставим этот вопрос открытым и ещё раз обсудим попозже.

— Хорошо, я поговорю с Алкой и тебе перезвоню. Пока, милый.

— Без тебя мне здесь тоскливо, буду искать утешение в работе. Одну минуту, сейчас переоденусь.

— Пожалуй, я не буду тебя ждать, все равно через пять минут разъедемся.

— Ну хоть пять минут ещё побудем вместе.

— Это уже не принципиально, — покачала головой Лара и вышла из квартиры.

На самом деле никакой необходимости срочно куда-то ехать не было. Просто она не любила ни долгого прощания, ни всего, что происходит между любовниками после. До — гораздо интереснее. А когда свидания неизменно заканчиваются близостью, и все происходит примерно по одному и тому же сценарию, то все быстро приедается.

И самая бурная страсть, приобретая определенный стереотип, утрачивает свою прелесть. Может быть, для кого-то привлекательны сами по себе свидания и то, что во время них происходит, но ей это быстро надоедает. Даже объяснения в любви, на которые не скупился Виталик, уже стали привычными.

Когда только начинался их роман, все было гораздо интереснее. Кровь стучала в висках, ноги подкашивались, жаром обдавало… А теперь одно и то же. «Поедем ко мне?» Ну, поедем. И дальше все уже заранее известно. Секс, конечно, сам по себе тоже хорош, но как говорила одна умная женщина, главное не сам процесс, а предварительная разминка.

«Поеду-ка я домой, — решила Лариса. — Обрадую Алешку. Это самый главный и самый любимый мужчина в моей жизни».

Как всегда, её приходу все обрадовались. Алешка висел на шее и требовал новых анекдотов, гувернантка сына приветливо улыбалась, Дон вилял хвостом, сопел и лизал руку. Миша тоже вышел из своей комнаты, стоя чуть поодаль и с улыбкой глядя, как все домашние встречают Ларису.

Алешка с Леной ушли к себе заканчивать уроки. Она подошла к мужу и обняла его.

— Ты сегодня рано. Устала? — спросил он.

— Нет. С тремя заместителями дел стало поменьше.

— Я рад.

— Ты ужинал?

— Да. Извини, что тебя не дождался, — думал ты придешь поздно.

— Ничего, родной, все правильно. Я же все равно не ужинаю. Просто бы за компанию с тобой посидела. Как у тебя дела?

— Хорошо.

— Отлично! У меня тоже.

Муж ушел к себе работать, а Лара прошла в ванную.

«До чего же дома хорошо! — думала она. — Великое дело — семья! Как же несчастны те, кто сегодня с одним, а завтра с другим, ни к кому не привязываются, никого не любят, и их никто не любит. Нужно срочно помочь Алке устроить личную жизнь. Может, и мне доведется стать крестной матерью. Так люблю маленьких… От младенцев чудесно пахнет… Может, и мне родить второго? А что? Это идея! Тридцать пять лет для второго ребенка нормально. Я всегда мечтала о дочери. И Казанова так просил родить ему дочку… Но придется обмануть Мишу. Непростое это дело Надо бы хорошенько все обдумать на досуге».

Вся проблема в том, что с мужем уже давно нет сексуальных отношений. Лидия Петровна говорили, что у Миши задержка психосексуального развития, поэтому он любит Ларису платонической любовью, а секс ему не нужен. Если решиться родить от Казановы, тот будет счастлив. Тогда ради алиби придется хотя бы разок иметь интим с мужем. А как же Виталик? Хочется дочку, но столько сразу проблем… «Я не буду об это думать сегодня, подумаю завтра», — как всегда, решила Лариса.

Переодевшись и закончив вечерний туалет, она прошла в комнату сына.

— Лена, можете идти, — отпустила она гувернантку и проводила её.

— Поболтаем, сын?

— Сначала пять анекдотов, — потребовал тот.

— Ну, хорошо. Очень полная женщина приходит к врачу. Он ей говорит: «У вас избыточный вес». «Да понимаете, доктор, я ем немного, но мне приходится доедать за всеми членами семьи — за дочерьми, внуками, мужем, зятьями». — «А вы заведите свинью, вы же в деревне живете», — советует врач. «Как, и за ней доедать?!»

— Давай второй.

— Сын приходит из школы: «Мама, с новым годом!» — «Ты что, дорогой, сегодня же тридцатое мая!» — «А меня на второй год оставили».

— Это я расскажу нашему Лискину, он двоечник.

— Расскажи. Приходит псих в магазин: «Взвесьте килограмм молока». Продавец спрашивает: