«Не забывайся! – резко осадила я демона, и он дрогнул в третий раз. На этот раз – удивленно. – На тебе Харон! И мягкая посадка! Жги его! Открой для меня Печать! Немедленно!»

У Лина опасно вытянулся зрачок. Шейри медленно и словно нехотя отвернулся, пугая этой ленивой неторопливостью даже меня. Затем завершил круг, обходя тревожно колышущиеся деревья уже без труда. А потом разинул пасть и обдал их такой мощной струей огня, что даже Ас у меня за спиной неуверенно шевельнулся.

– Ты не перестаралась с приказами, сестра?

«Не знаю, – подумала я, тревожно оглядывая шипастую спину чудовища. – Но лучше так, чем он снова начнет сомневаться».

Лин широко распахнул пасть и на втором заходе облил жалобно затрещавший Харон поистине смертоносной лавиной жара, от которой лес уже не застонал, а буквально завыл, размахивая обгоревшими ветками, как обломанными руками. И он сдавался. Он ощутимо сдавался под яростным напором магии демона. А вскоре среди веток появился первый заметный просвет, который неохотно расширился от нового горячего выдоха. Наконец, на почерневшую от жара землю хлынули первые солнечные лучи, там что-то задымилось, завизжало, завыло на сотни голосов.

Я с содроганием заглянула в эту прорубь, в которой корчился и извивался от боли сплошной черный ковер. Судорожно сглотнула, поняв, что там нас уже с нетерпением ждали. Но потом сжала зубы и для верности велела демону пройтись огненной гребенкой еще разок, расширяя границы освещенного круга и испепеляя скопившихся, а теперь – поспешно расползающихся Тварей, потому что больше не желала рисковать понапрасну. И не желала испытывать страх при мысли о том, что в этом месиве из неживых тел могут пострадать те, кто мне дорог.

«Умница, Лин, – прошептала я, когда дыра в кронах стала по-настоящему огромной. – Ты у меня молодец. Только не забывай, кто ты. И помни о том, что обещал мне два дня назад».

По телу демона прошла болезненная судорога.

«Спускайся, мой хороший. И постарайся поднести меня как можно ближе к Печати. Тебе ее сила не страшна – ты слишком долго жил в Тени. А вот я могу и не выдержать. Поэтому давай ближе. И проследи, чтобы просвет не закрылся раньше времени».

«Сделаю», – пророкотал в моей голове изменившийся голос шейри, а потом Лин развернулся, сложил крылья и снова, как в прошлый раз, ухнул вниз с огромной высоты.

Я инстинктивно ухватилась за Аса и за торчащие из спины демона наросты, однако стремительный полет оказался не таким жутким, как в прошлый раз. Лин уверенно влетел в обгоревшую и болезненно корчащуюся дыру, выставил вперед когтистые лапы, как коршун, готовящийся схватить добычу. Затем развернул крылья, гася скорость, жарко выдохнул в таящуюся под корнями темноту. С хрустом проехался по густому слою пепла, оставшемуся от Тварей. После чего проворно огляделся, безошибочно отыскал небольшой, наполовину утопленный в земле валун, вокруг которого пепла насыпалось особенно много. Радостно взревел, пугая деревья, и в три шага достиг почерневшего от огня камня, на котором, как и в прошлый раз, дрожала от натуги натянутая между небом и землей тонкая нить.

«Спасибо, родной, – прошептала я, когда он вытянул страшную морду и положил ее на землю у самой Печати. – А теперь прикрой Аса и проследи, чтобы деревья раньше времени не сомкнулись».

На меня в упор взглянули стремительно желтеющие глаза, в которых проступило знакомое выражение, из пасти быстрее молнии выстрелил длинный, раздвоенный на конце язык. А мгновением раньше откровенно начавший походить на дракона шейри скользнул в сторону, хищно уставившись на тяжелые кроны, которые прямо на глазах начали стремительно затягивать раны.

– Жги! – крикнул Ас, спрыгивая со спины Лина и выхватывая свой незаменимый двуручник. – Жги, пока не накрыло! Если тут станет темно…

Я призвала Эриол и с ненавистью посмотрела на сочащийся ядом алтарь.

Теперь, когда на мне был амулет брата, я практически не ощущала исходящую от Печати силу. Она не касалась меня, не высасывала досуха, не вынимала душу и не пугала бесконечной воронкой, в которой кружились сотни неупокоенных духов. Теперь мне было все равно, откуда бить и с какой силой кромсать эту гадость. Я смогла без опаски подойти на расстояние удара, почти не ощущая могильного холода, мстительно прищуриться и тихо сказать:

– Вот и все. Теперь ты меня уже не достанешь.

* * *

Когда на поляну с разбегу выметнулись оборотни, все уже было кончено. Плененные души с тихим вздохом исчезли, древний алтарь раскололся пополам. Хлынувший от него ослепительно белый свет разошелся гигантской волной по всему Харону, заставив его выть и корчиться от боли. Ас, на которого в последний миг рискнул прыгнуть обезумевший хартар, обзавелся рваной раной на ноге. Благословенная «синька» уже успела эту рану вылечить. Ближайшие Твари, сперва начав рвать друг другу глотки, осыпались на землю новой порцией горячего пепла. Лин, умудрившийся раздавить сразу двух кахгаров и одну нахальную рирзу, спалил почти треть деревьев в округе, отчего поляна была залита солнечным светом уже целиком. После этого он снова превратился в большого, но симпатичного коня. Как-то очень уже резко вспомнил о своем прошлом. Испуганно прижал уши к голове, сообразив, что именно натворил, и теперь лежал неподалеку от разрушенной Печати, глядя на мир огромными печальными глазами. Тогда как я… я, когда очнулась и ошалело оглядела картину произведенных им разрушений, смогла только покачать головой и, оперевшись на руку брата, пораженно сказать:

– Ничего себе погуляли… Я выжата как лимон, Лин чуть не плачет, ты в крови вывозился, как мясник, да еще и ранен…

– Со мной все в порядке, – невозмутимо отозвался Ас, аккуратно бинтуя поврежденную ногу. – И думаю, еще лет пять жизни мы с братьями сегодня получили.

Осознав услышанное, я только выдохнула:

– Охренеть! Знаешь, мне как-то подруга рассказывала, что когда рожала, то так намучилась и настрадалась… Но потом увидела новорожденную дочку и поняла: не зря. А еще минут через пять, когда ужасы родов подзабылись, а девочка, насосавшись молока, тихо уснула, посмотрела на теряющего сознание мужа и задумчиво так сказала: «А что? Пожалуй, через годик можно и повторить». Так вот, я себя сейчас ощущаю примерно так же: как будто меня сплющили, стиснули, изжевали и выплюнули обратно. Но ради того, что ты сейчас сказал… да, пожалуй, можно и повторить.

Мейр и Лок, когда увидели, как мы сидим, подпирая спинами алтарь, и в голос ржем, сбрасывая накопившееся напряжение, сперва решили, что кто-то сошел с ума. То ли мы – от перегруза, то ли они сами. А когда я, задыхаясь от смеха, сдавленно пояснила, почему гогочу во весь голос, парни окончательно растерялись и дружно сели, искренне не понимая, что же тут забавного.

Еще через полчаса подтянулись остальные – вымазанные в крови и пепле по уши, встревоженные, злые, но живые и невредимые. Даже Рорн. А увидев Печать, у которой больше не было возможности подпитывать темного мага, устало улыбнулись.

– Вот это да! – потрясенно прошептал рейзер, уставившись на нас с Асом. – Вдвоем… всего за оборот! Прости, Фантом, я подумал: врут все про тебя. Но сейчас вижу: за тобой и вправду стоит великая сила.