Слава меня не слышит, я разразился оглушительной тирадой:

– Неужели они рассчитывают, что я все брошу и отправлюсь в этот бедлам и бордель? Да я знать не знаю этого белобрысенького Игоря со всей его весёлой компанией! Ты слышишь, Анита, какое хамство? Звонит не пойми кто, приглашает не пойми куда и утверждает, что там весело. Запомни, Анита: мне никогда ни на каких сборищах подобного рода не бывает весело. Тем более, что я собирался лечь спать.

Короче говоря, через пять минут я догонял отъезжающий от остановки автобус, чтобы ехать на день рождения по адресу Железный Вал, дом 7 – тот, который на углу.

3. Знакомые

Дверь открыл парень в длинной белой футболке, выпущенной поверх брюк – почти трезвый.

– Вы к кому? – спросил он.

– Меня Слава пригласил, – ответил я и прошёл, оставив его в задумчивом состоянии – видимо, он тоже не мог вспомнить, кто такой Слава.

Комната была забита парнями и голоногими девицами. Насколько я мог видеть, никто не курил, но табачный дым густо застилал всё вокруг, не обращая внимания на открытое настежь окно.

– Ой, Вовка пришёл! – воскликнул кто-то с дивана, и я догадался, что этот юноша с вьющимися черными волосами до плеч и есть Слава. Он с трудом пролез вдоль стола ко входу и подал мне засаленную руку.

"Откуда он меня знает?"– подумал я. Его лицо не вызывало у меня никаких чувств.

– Привет, – сказал я, пожав руку. – А где именинник?

– Какой именинник? – вопрос оказался для Славы слишком трудным. Он наморщил лоб и, глуповато улыбаясь, смотрел на меня, словно спрашивал, а не пошутил ли я, часом.

– А-а, Игорь! – сообразил он наконец. – Так он уехал вчера вечером к себе в Хабаровск. Это ж его квартира. Да ты присаживайся.

Слава отодвинул в сторону табуретку с человеком, тусклыми глазами смотрящим в пустую тарелку, и подставил мне стул. Он вытряхнул из стоящего рядом стакана кучку окурков и, заглянув внутрь, озадаченно произнёс:

– Нет. Сейчас я те другой стакан дам.

Однако с противоположного конца стола ко мне уже перемещался передаваемый потными волосатыми руками бокал, залитый доверху чем-то прозрачным.

Я понюхал.

– Да ты чё, не доверяешь? – обиделся Слава. – Чистый спирт. Сам пил.

– Я верю, – кивнул я и поискал глазами закуску. Её, похоже, уже не было. – Вообще-то я не пью, – попытался я спасти ситуацию.

– А кто здесь пьёт? – Слава был безмерно удивлён. Он сделал неловкий жест рукой и, потеряв равновесие, опустился на чьи-то колени. – Пардон. Ты, Вовик, опоздавший. Обязан, ткскзть, исполнить свой долг…

Я мысленно перекрестился: "Только бы не опьянеть". Я уже несколько раз попадал в подобное положение и пьянел только тогда, когда мне этого очень хотелось. Поверим в моё всемогущество…

Я поднёс к губам край бокала.

– Пей до дна! – вскричал Слава, и его заботливая рука опрокинула бокал мне в рот.

Я подумал, что горю изнутри. Мои пальцы стиснули ножку стола, а и глаз брызнули слёзы. Мне было нехорошо.

Раздался звонок – далёкий, абстрактный, как колокольный звон. Кто-то пошёл открывать.

– Вы к кому?

– Тут у вас должен быть… как его… Владимир Сергеевич Соболев.

Голос вошедшего показался мне знакомым, и я нашёл в себе силы обернуться.

– Эй! – крикнул открывший дверь. – Соболев есть?

– Есть, – отозвался я.

– Тогда входите, – это относилось уже не ко мне.

На пороге комнаты появился замызганный старикашка с глуповатым несимметричным лицом. На нём был надет длинный чёрный балахон, похожий на мешок, и пара бус, составленных, как мне показалось, из монеток по две копейки.

– Во! – сказал Слава. – ещё один штрафник. Садись. Давайте ему рюмочку. Мой бокал наполнили спиртом и поднесли старику.

– Здравствуй, Киж, – сказал старик, глядя мне прямо в глаза. – Тебя и не узнать. А я ведь…

– Пей до дна! – взревел Слава, и бедный дед вынужден был прервать фразу, поскольку в его рот вливали двести граммов чистого спирта.

"Что они делают, – промелькнуло в моей голове. – Он же не чародей, как я. Он же не выдержит".

Старик скрючился и попытался выдохнуть. Секунд через пять он пришёл в себя и продолжил начатый монолог:

– Я ведь, Киж, тебя на руках качал. А ты такое сотворил. Ты совсем отбился от рук, Киж.

– Какие руки? – я ничего не понимал. – Кто вы такой? Я вас не знаю.

– Эх, Киж… Ты меня уже забыл. Нехорошо обижать пожилого чеволе… человека.

Он попробовал встать, но заскользил по полу ногами и снова рухнул на свой табурет.

Его глаза заблестели. Он протянул ко мне руки, и я отшатнулся.

– Киж… Я не выдал тебя. Только я знаю, что ты здесь. Ох, и досталось мне от твоей матери-королевы…

Я обратил внимание на реакцию остальных гостей. Они покатывались со смеху. Старик и вправду выглядел забавно. И нёс такую ахинею…

– Ради мамы твоей, Киж, вернись. Не ради меня или Лолигда, а ради неё…

"Странно, – подумал я. – Почему мне кажется, что я уже слышал где-то его голос?"

Старик ещё раз попытался подняться. На этот раз получилось.

– Ты неправ, Киж, – сказал он, покачиваясь и грозя мне пальцем. Твоя мамочка-королева любит тебя. А папаша… Ух, как он тебе закатит…

Он перевёл дух.

– Мне не нравится эта твоя игра. Здесь душно. Я не могу здесь долго быть… Я ухожу. Ты вернёшься?

– Вернусь-вернусь, – успокоил я. – Не волнуйтесь.

– Вот и чудненько, – сказал он. – Ты не проводишь меня до двери?

Я обхватил его под мышками и повёл к выходу.

– Спасибо, – выговорил он, освободился от моих рук и подождал, пока я открою замок.

– Но ты точно вернёшься? – спросил он напоследок. – Не обманываешь?

Его уже сильно развезло, хотя речь оставалась достаточно чёткой. "Спустится ли он самостоятельно с лестницы?"– мелькнуло у меня в голове.

– А я тебя когда-нибудь обманывал? – подыграл я ему.

– Никогда, Киж… Вот и хорошо…

Он перешагнул через порог. Я закрыл за ним дверь и через пару секунд услышал грохот катящегося по ступеням мешка с картошкой – он всё-таки упал.

"Ну и пусть, – подумал я злобно. – Пришёл какой-то старый придурок, чтобы выпить на халяву. Какое мне до него дело?"

Я вернулся в комнату. Моё место на стуле было занято – самим Славой.

– Куда бы сесть? – пробормотал я и оглядел комнату.

Ага, вон и пустое место – с краю дивана, возле девушки с бледным лицом и усталыми глазами.

Я пролез туда и присел с ней рядом:

– Не возражаете?

– Против чего?

Я не стал отвечать на этот вопрос.

Она неожиданно улыбнулась: