chitay-knigi.com » Триллеры » Мертвые не плачут - Сергей Абрамов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Перейти на страницу:

Тоже ведь война, если здраво рассудить. И смерть в конце…

– А вот и пирог! – услышал Пастух в наушнике и увидел, как Королева возникла в оконном «экране» с блюдом, на котором что-то круглое было. – Разбирайте!..

Руки потянулись, мама Королевы положила кусок пирога Мальчику на тарелку, а на столе по тарелкам – Пастух заметил и оценил – разложена была всякая снедь, купленная либо по дороге домой, либо и до того в холодильнике имевшая место. Но не оценить умение Королевы нарядно принять неожиданных гостей было невозможно. Пастух оценил.

И гости оценили.

Только Мальчик спросил:

– А с чем пирог?

– С ягодами, – ответила Королева. – Не видишь разве?

– Они такие красивые получились, – сказал Мальчик. – Как на картинке…

Переигрывает, машинально отметил Пастух.

Но в натуре все прокатило.

А Королева села спиной к окну и закрыла собою полстола. Мальчика уж точно стало не видно.

– Тост! – сказала мама Королевы. – Кто начнет?

– Наверно, я, – послышался мужской голос и в оконный «кадр» вошел молодой и довольно крупный парень. Или мужик. Пастух не видел лица. Парень как-то сразу не уместился в «кадре»: голова и ноги – за «кадром», а в нем – обтянутый черной футболкой торс. Не очень-то и накачанный, но внешне пристойный. Мужской вполне. И еще рука – с бокалом красного вина. Тоже нормальная мужская рука.

Как и голос. Но его малость искажала акустика, хрип какой-то шел фоном…

– Наверно, я, – повторил он и продолжил: – Я сегодня очень счастливый…

В оконном «кадре» возникло тоже счастливое лицо младшей сестры Королевы. Хороша она была! Картинка просто. Объективно – куда ярче старшей сестры. Хотя старшая Пастуху больше нравилась. Теоретически, ясный пень.

– Я счастлив, – проникновенно, как роль играл, повторил мужик, а свободную руку положил на плечо подруги. – Я счастлив быть в доме сестры девушки… моей любимой девушки, которая позавчера согласилась стать моей женой. Я счастлив наконец-то познакомиться с мамой моей любимой, которую я тоже сегодня вижу впервые. Мы совсем недавно познакомились, совсем случайно, но любовь… – паузу сделал, Актер Актерыч, – она же неуправляема… Все так быстро, так сильно… Я давно один, родных практически нет. И просто близких – нет… Есть работа, есть спорт… А тут – как взрыв… И вдруг!.. Мы хотели сначала глубже понять самих себя, а уж потом посвящать родных в нашу прекрасную тайну. Плохо это или хорошо, вам судить, но мы решили, что время пришло. И вот все мы – здесь, в вашем теплом доме, и этот вечер должен стать главным в моей жизни и в жизни моей любимой. Мы просим вашего благословения…

Он театрально умолк, а сестра Королевы, красивая и счастливая, встала рядом, взяла его под руку…

Странно, но его голос Пастух когда-то уже слышал. Или не его, но очень похожий. Он не мог вспомнить, когда, где и при каких обстоятельствах он слышал этот похожий голос, и раздражался, что не мог…

И висело, как и положено, молчание, чтоб каким-нибудь неуместным словом не нарушить волшебство и торжество сказанного…

Пастуху слышать все это было тошно. Он легко чуял в мужиках фальшь, а тут она прямо рекой лилась – сладкой и густой, как патока.

Все это было, считал Пастух, скверным, излишне сладким и пафосным фарсом, который почему-то был нужен этому мужику. Да он наверняка – красавец, считал себя героем – этаким провинциальным жиголо из провинциального, но упоенного гордостью города, где мужики спокон веку знали себе цену. Высокой цена была – так они себя понимали…

Пришел бы такой к Пастуху в старую команду – убил бы.

Ну, уж точно – прогнал бы.

Но голос-то, голос…

В лицо бы взглянуть…

А пауза, которую обозначил герой-любовник, все еще висела, висела, затягиваясь безмерно – как и положено в дурной провинциальной драме…

И в этой паузе возник Мальчик, который тихонько встал со стула, отодвинул его ногой. Он стоял прямо на оптической оси бинокля, очень близко к Пастуху, и Пастух видел его жесткое лицо, сжатые губы и остановившиеся глаза.

Что-то екнуло то ли в груди, то ли в животе, Пастух даже не успел понять – что и почему… Мальчик поднял перед собой вытянутые руки, в которых был пистолет.

Откуда?.. Чей?.. Кто под прицелом?..

Пастух не успел додумать.

– Простите меня, Королева, – сказал Мальчик. – Вы мне очень нравитесь, и ваши гости мне нравятся, но иначе я не могу. Зло должно быть наказано… – Посмотрел в окно и сказал Пастуху: – Извини. Это ты убил его. Ты лично! Как и всех остальных. Как и моего отца. Я тебе все написал, прочти…

И выстрелил.

И настала пауза.

И Пастух увидел, как в мертвой тишине дернулось тело мужика или парня – прямо перед глазами Пастуха, ну, в полуметре разве, а потом стул, перед которым он стоял, почему-то опрокинулся назад, мелькнула голова, лицо, залитое красным…

И все исчезло из зоны видимости.

И звук падения.

И опять тишина…

То ли там, в гостиной, все онемели, то ли Пастух на секунду оглох.

Но не ослеп.

И видел, как Мальчик аккуратно положил пистолет на стол – рядом с чьей-то тарелкой и неторопливо пошел к выходу.

Как ничего не было.

И никто за ним не рванулся.

Но зачем, зачем Мальчик убил его?

И какого отца убил он, Пастух?..

Некогда было вспоминать!

Пастух вылетел из своего схрона, рванул по улице – к дому Королевы, на миг притормозил у ее калитки, осмотрелся. Не было никого вокруг. Ни души. Даже ненормально громкий в нагретом вечернем воздухе звук выстрела никто вроде бы не услыхал, не зажглись окна, не взлетели испуганно птицы, не повалили толпой любопытные жители, особенно – мелочня подростковая.

Как уснул поселок.

Хотя время-то даже не детское еще…

Или оно остановилось?

Казалось, что так.

А из дома Королевы вырвался длинный, на одной ноте, надрывный крик.

Пастух впрыгнул на крыльцо, в дверь, в комнату…

Сначала он не увидел никого, а потом увидел сразу всех. Все столпились между столом и окном, склонились над телом убитого гостя, что-то пытались там сделать, помочь что ли… Да кому там было помогать!.. Пастух видел выстрел. Слышал – тоже, но главное – видел.

То, что задумал, Мальчик сделал безукоризненно. Смерть наверняка была мгновенной.

Но две неувязки: она была откровенно и очевидно насильственной, и еще она была абсолютно лишней. Не акцептованной. И свидетелей тому – трое. Королева, ее мать, ее сестра. Пока трое. Пока. А будут еще врачи, менты, медэксперты, журналюги, соседи, которые рано или поздно добегут из своих гнезд до места убийства.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности