В книге содержалась не только критика, но и предлагались конкретные решения. Например, Бен сформулировал двенадцать проектов резолюций по укреплению международного права. Он призвал державы, обладающие правом вето, отказаться от своих «несправедливых» привилегий и представлять не только собственные народы. Ситуация в мире слишком опасна для эгоистичных силовых игр. «Я пытался заставить их понять, что они торгуют не бананами, а судьбой человечества», – говорил Бен. Эффективные изменения станут возможны только тогда, когда голоса всех людей и всех наций будут звучать громко и отчетливо.

В эпоху оружия массового уничтожения идеологическая борьба между «реалистами» и «идеалистами» бессмысленна – воинствующие политики приведут лишь к тотальному уничтожению. В связи с этим Бен напомнил о президенте Эйзенхауэре, который еще в 1958 году сказал: «В очень реальном смысле у мира больше нет выбора между силой и правом. Если цивилизация хочет выжить, она должна выбрать верховенство права». Консервативный Эйзенхауэр – главнокомандующий Бена во Второй мировой войне – конечно, не был идеалистом-мечтателем. Как и Рональд Рейган, который понял, что ядерное оружие никогда не должно применяться. «Право лучше войны» – это кредо должно быть «понятно любому разумному существу» в сложившихся обстоятельствах.

В любом случае Бен никогда не терял надежду, что когда-нибудь так и будет. Всякий раз, когда он видел новые возможности, он их использовал. Современные технологии и Интернет предлагают такие информационно-образовательные инструменты, которые раньше были немыслимы. Они укрепили его убежденность в том, что «перемены снизу» возможны.

Бен завершил свой книжный проект (который, как надеялась его заботливая жена, станет последним) в том возрасте, «когда нормальные люди обычно прощаются с этим миром». Ему было семьдесят четыре года, но Бен даже слышать не хотел о занятиях, не имевших отношения к тому, что он считал своей профессией и призванием. Не проходило ни дня, чтобы он не работал часами. Для того чтобы распределить свои силы и использовать их как можно эффективнее, он решил до конца своей жизни сосредоточиться на двух целях, которые были связаны с уроками, выученными в Нюрнберге. Первая заключалась в создании постоянного Международного уголовного суда, вторая – в объявлении войны вне закона. Он работал над этими задачами в течение десятилетий, но не был удовлетворен достигнутым прогрессом. Страстная борьба за мир и справедливость должна продолжаться и, наконец, приносить результаты.

Путь от Нюрнберга до Гааги был долгим: от военных трибуналов, которые были созданы в чрезвычайной исторической ситуации после Второй мировой войны, до постоянного учреждения, созданного под эгидой ООН[54]. Но затем события стали развиваться слишком быстро. На 1989–1991 годы пришлись падение Берлинской стены, воссоединение Германии и распад Советского Союза. Многие надеялись, что начнется новая, более мирная эпоха. Завершившееся противостояние Востока и Запада позволяло надеяться на стабильный порядок и преодоление системной вражды. Глобализация финансовых рынков, экономики, технологий и средств массовой информации породила идею, а возможно, и эйфорию, всеобщего единства. Казалось, мир уменьшается до размера большой деревни. Демократию и социальную рыночную экономику приветствовали так, словно не было других альтернатив. Фрэнсис Фукуяма обосновал представление о «конце истории» и тем самым дал важный импульс для переосмысления прошлого, настоящего и будущего.

Но старые противоречия никуда не исчезли, вдобавок возникали новые опасности. Исламизм, терроризм, авторитарные режимы в разных проявлениях и на разных континентах влияли на мировоззрение людей. Было больно осознавать, что вооруженные конфликты не исчезнут сами по себе. Война в Югославии, разразившаяся в 1991 году и продолжившаяся в новом тысячелетии, стала шоком для европейской общественности. Новости о массовых изнасилованиях и фотографии истощенных пленных, напомнившие Бену об Аушвице, обошли весь мир. Никто не думал, что Европе снова придется пережить такую резню в конце XX века.

Эти события показали, что необходим постоянный Международный уголовный суд. «Ход истории часто определяется непредвиденными и непредсказуемыми событиями», – пишет Бен в «Историях». Так было и здесь. «Хотя люди утверждают, что они единственные разумные животные, значительные социальные изменения чаще вызваны страданиями, чем разумом». Вспыхнувшая гражданская война в бывшей Югославии ускорила работу по созданию международных уголовных трибуналов. Процессы ООН, которые Бен часто находил настолько медленными, что «их могла обогнать даже черепаха на костылях», теперь были эффективными. По словам Бена, это означало, что Организация Объединенных Наций действительно может действовать быстро, если ее ведущие члены проявляют волю и мужество.

За два месяца были подготовлены учредительные документы, и 25 мая 1993 года резолюцией 827 Совета Безопасности ООН был создан Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии. Инициативу, в которой деятельное участие приняли США, Бен оценил положительно, но не обошелся без критики. По его мнению, позиция США объяснялась тем, что Соединенные Штаты были «мало заинтересованы» в отправке солдат на Балканы и предпочли вместо этого невоенное решение. «Поскольку юрисдикция трибунала была ограничена преступлениями, совершенными в бывшей Югославии после 1991 года, и в их совершении не принимали участие американские войска, правительству США было нечего опасаться», – считал Бен.

Трибунал ad hoc просуществовал до конца 2017 года; из 161 обвиняемого были осуждены 84 человека[55], включая лидера боснийских сербов Радована Караджича и его главнокомандующего генерала Ратко Младича (обоих приговорили к пожизненному заключению). Бывший президент Республики Сербия Слободан Милошевич скончался в ходе судебного разбирательства в марте 2006 года и избежал приговора.

С первым председателем трибунала, итальянским профессором международного права Антонио Кассезе, Бена связывали не только дружеские и профессиональные отношения, но и честь разделить одну из престижнейших европейских наград. В 2009 году они совместно получили Премию имени Эразма. «Обвинитель и судья вместе воплощают в себе историю международного уголовного права от Нюрнберга до Гааги», – говорится в сборнике интервью и статей двух первопроходцев, изданном Хейкелиной Веррэйн и Марлизой Симмонс, «Обвинитель и судья» (The Prosecutor and the Judge).