– Времена меняются, Гарри.

Последовала длинная пауза.

– Я узнал кое-что для тебя, Кьюнан, но придется платить, – сказал наконец сыщик из Рочдейла. Он говорил медленно, с расстановкой, придавая вес каждому слову.

– Ты знаешь, я плачу за работу.

– Я-то знаю. Но вот девчонка, что работает у тебя, придерживается другого мнения.

– Ах вот оно что…

– Мне пришлось посидеть за рюмочкой с несколькими чиновниками, а ты знаешь, как они любят обедать. Им только самое лучшее подавай, и вино, и закуски. Без этого из них слова не вытянешь.

– Гарри, расскажи мне, что ты узнал о Деверо-Олмонде?

– Меня смущает твоя секретарша…

– Гарри, верь моему слову. При чем здесь секретарша? Давай ближе к делу.

– Идет. Но предупреждаю сразу: ты получишь чек на три сотни.

– Рассказывай, – взмолился я.

– Бывший клерк этого Олмонда, его зовут Джордж Холмс, ничуть не удивился, когда я стал интересоваться его прежним боссом. Ничего хорошего он не сказал. До того, как Олмонд поймал золотую рыбку, он считался коронованным дураком среди судейской братии. Непробиваемый тупица. К тому же у него неоднократно отмечались провалы памяти, и он был на грани дисквалификации.

– Имеются в виду спланированные провалы памяти, в пользу преступников?

– Не совсем. Он действительно был крайне рассеян. Забывал какие-то факты, иногда терял бумаги, не помнил данных клиентам обещаний. Холмс говорит, что по этой причине в свою бытность у Олмонда практически всеми делами занимался он сам.

Я внимательно слушал. То, о чем рассказывал Гарри, не вполне отвечало моим ожиданиям.

– Послушай, Гарри, у этого человека огромная яхта и собственный особняк, а он оставил дело лет за десять до пенсии…

– Погоди, сейчас! Имей терпение, Дейв. Вы в Манчестере думаете, что мы, захолустные стрючки-старички, мало на что годимся.

– Ничего такого я не думаю.

– У нас еще полно пороху в пороховницах.

– Мне ли не знать, Гарри, что у тебя не порох, а ракета в заднице.

Он от души рассмеялся. Я бы вполне обошелся без шуток, но пришлось ублажить старика. Новые факты требовались мне, как воздух.

– Итак, Олмонду едва хватало на то, чтобы платить своему клерку. И тут вдруг на него свалилось дело об убийстве.

– Дело Кинга.

– Не думал, что тебе об этом известно. В общем, с тех пор Олмонд забыл о тяжелых временах, потому что начал вести дела крупного конгломерата «Мерсийская недвижимость». Или делал вид, что ведет.

– Что значит – делал вид?

– Холмс говорит, что однажды Олмонд обмолвился, что у него теперь не работа, а одно удовольствие – ставишь подпись под документами, и все. Действительно, славная работка!

– Да уж, – согласился я, вспомнив, что последние дни и я в своей конторе ничем иным не занимался.

– Холмс утверждает, что Олмонд участвовал в нескольких сомнительных сделках по купле-продаже земли. И вроде как по случаю приобрел участок, который, как выяснилось чуть позднее, оказался стоящим куском.

– Гарри, попробуй выяснить все про эту «Мерсийскую недвижимость».

– А ты, случайно, в лотерею не выиграл, Дейв?

– Вроде того, – промямлил я. – Сделай для меня еще одну вещь.

– Я весь внимание, шеф.

– К северу от Манчестера, на Мостон-лейн, есть кладбище.

– Да, знаю о таком.

– Сходи туда, найди итальянский сектор и выпиши все фамилии, которые начинаются с буквы «К».

– Ты уверен?

– Перепиши все фамилии на «К», даже если они не похожи на итальянские. Не важно. Главное, чтоб захоронения были в итальянском секторе. Результаты мне нужны к понедельнику.

– Но Олмонд не итальянец и его фамилия не на «К».

На минуту я затих.

– Дейв, ты меня слышишь? – нетерпеливо спросил Гарри Серпелл.

– Ты прав, и раз уж будешь там, выпиши заодно и все фамилии на «О».

– Это тебе дорого обойдется. Погода теперь хуже некуда.

– Ну что ты заладил одно и то же, Гарри? Не обижу. Получишь две сотни, если в понедельник список будет лежать на моем столе.

– Я всего лишь детектив, а не любитель генетики.

– Генеалогии, Гарри. Считай, что я провожу небольшое историческое расследование.

– И для этого необходима прогулка среди жмуриков?

– Именно, – подтвердил я и продиктовал ему номер телефон Жанин. Для этого я обратился к «меню» и невольно выяснил, что там сохранены домашний и служебные телефоны Клайда Хэрроу.

Следующий звонок я сделал в свой офис. Ответила Селеста.

– Где вы пропадаете? – воскликнула она. – Мы тут в панике!

– Вчера я был за пределами досягаемости. Заодно утроил тебе проверку.

– Я поняла – вы скрываетесь от этого Каллена. Да он просто пытается вас запугать! Мой кузен вам поможет. Я позвоню ему. Он член общественного совета, ему полиция рот не заткнет.

– Селеста, я был в больнице. Попал в небольшую аварию.

– Вы и сейчас там?

– Уже нет.

– Здесь телефоны разрываются. Приезжайте сейчас же. Дел по горло.

Я сказал Селесте, что не сомневаюсь в ее управленческих способностях. Она ответила, что тем не менее мне лучше вернуться на рабочее место. Если говорить могу, значит, и до конторы доеду.

– Селеста, вчера был настоящий потоп. В такую погоду даже страховые агенты по домам сидят, – а ты говоришь, приезжайте.

– Это не я говорю. Это мистер Канлифф. Он обзвонился уже. Все твердит о безграничных возможностях для расширения дела. Я сказала, что вы по делам в Лондоне, но он продолжает названивать. Как заведенный. Да еще кучу бумаг прислал.

– Отлично. Позвонит еще раз, скажи ему, что я налаживаю связи с банкирами.

– Это правда?

– Так и скажи, Селеста. Я вернусь на следующей неделе.

Я дал отбой как раз в тот момент, когда в холле появилась Жанин с детишками.

Мы начали день с настоящего английского завтрака.

Глядя на полные тарелки, я вдруг понял, отчего наши английские предки крепко стояли на ногах и чувствовали уверенность в жизни. Когда садишься за стол, покрытый белоснежной льняной скатертью, и берешь в руки массивные приборы, невольно начинаешь ощущать свою значимость в этом мире.

В отличие от предков, я не чувствовал себя в безопасности. Еще меньше было во мне уверенности.

– Знаешь, Жанин, иногда я жалею, что не стал банковским служащим.