Шведы весной 1577 года попытались дать сражение войскам Стефана Батория; слава богу, генерал догадался подстраховаться и встретил врага под стенами укреплённой крепости Вильны, где шведы зимовали. И, как чувствовал, объединённая польская армия вместе с запорожцами смогла если не разбить, то основательно потрепать шведов, используя своё трёхкратное превышение в численности. После тяжёлого кровопролитного сражения, продолжавшегося целый день, шведы вынуждены были отступить в крепость. Поляки, несмотря на огромные потери, остались в численном большинстве и приступили к планомерной осаде Вильны. Такой поворот событий требовал срочного вмешательства, Пётр приступил к консультациям с Николаем.

После двухдневных переговоров магаданского посла со шведскими генералами и лично королём Юханом шведы принялись готовить высылку подкрепления для армии Шеттингофа. Они смогли собрать и вооружить за зиму восемь тысяч солдат, которых через месяц начнут переправлять в рижский порт. Оттуда до осаждённой поляками Вильны ближе всего, но этот месяц армия Шеттингофа должна ещё продержаться. Собственно, за шведскую армию Головлёв не переживал, но в ней находились офицеры связи магаданцев. Их судьба, как и сохранность раций, очень тревожила подполковника. Нужен был отвлекающий поляков манёвр, чтобы Баторий ослабил или совсем снял осаду Вильны. Пётр посчитал рейд магаданского отряда по тылам врага неплохим отвлекающим манёвром. Тем более что военные действия шли в непосредственной близости от границ Западного Магадана.

Для этой цели он выбрал четыре полка магаданцев, полностью переодетых в новую полевую форму, с батареей из десяти орудий. Остальные войска остались оборонять Королевец, а Петро воспользовался возможностью обучить войска непривычной для шестнадцатого века тактике. Да и показать на деле солдатам и офицерам, как хороша новая форма в бою. Ускоренный марш хорошо подготовленных здоровых бойцов на расстояние в двести с лишним километров, от Королевца до Гродно, удалось провести всего за четыре дня. От разведчиков польской армии, находившейся в каких-то пятидесяти – шестидесяти километрах к северо-востоку, под Вильной, магаданскую армию прикрывали конные патрули. Потому удалось скрытно подвести отряд под стены Гродно и в двухчасовом штурме захватить город и крепость.

Пока два полка занимались грабежом любимого города Батория, оказавшегося довольно богатым, вторая половина отряда магаданцев готовилась к отражению атаки польских войск. Пётр понимал, что первой реакцией короля на захват магаданцами Гродно станет отправка всей кавалерии на освобождение своей временной, но столицы. О захвате поляки узнают к концу дня, ещё день уйдёт у кавалерии, скорее всего, запорожских казаков, на путь от Вильны до Гродно. Осталось выбрать удобное место для засады, чтобы лишить поляков кавалерии, если не всей, то большей её части. Учитывая, что даже в двадцатом веке через Белоруссию проходили немногочисленные дороги, в шестнадцатом веке от Вильны до Гродно проезжая для конницы дорога оказалась всего одна.

Следующие сутки прошли в тяжёлом физическом труде, в подготовке засады для конницы Батория, созданной в лучших традициях партизанских белорусских отрядов. В лесу, вдоль дороги, ведущей на Гродно, в сотне метров за обочиной, за пределами прямой видимости, солдаты рубили деревья и устраивали засеки. Эти заграждения успешно работали даже против танков во время Великой Отечественной войны, а кавалерию они точно удержат. Оставалось создать из засеки мешок достаточной величины, чтобы поймать в него как можно больше казаков. Однако больше километра в длину растягивать засеку Пётр не стал, опасаясь работать вне прямой видимости. Так что пришлось ограничиться такими размерами засады. К полудню второго дня все инженерно-сапёрные работы закончились, оставалось ждать.

Ждать пришлось, как и рассчитал подполковник, недолго, меньше суток. Уже утром разведка из конной полусотни казаков прошла дорогой мимо засады, не обратив внимания на сооружённую за ближайшими деревьями засеку. Казаки покрутились вокруг Гродно, их обстреляли со стен крепости из ружей, добрую половину убили или ранили. Убедившись, что крепость действительно захвачена врагом, казаки собрали раненых и рысью отправились обратно. Отдав необходимые распоряжения, Петро приготовился ждать врага. На сей раз ожидание продлилось недолго, всего через три часа показались стройные походные колонны запорожской конницы.

В первых рядах рысили уже знакомые разведчики, которых неожиданно возникшая поперёк дороги засека из срубленных деревьев ввела в некоторое удивление. Пока казаки спешились, направляясь на поиск удобной дороги сквозь лесные заросли, пока безуспешно искали несуществующий проход в огромной засеке, всё новые и новые колонны всадников подходили и останавливались. Спустя полчаса на небольшой поляне скопилось более тысячи всадников. Многие спешились, пользуясь возможностью устроиться на короткий отдых. Пешие разведчики, перебравшись через завал, начали подбираться к замаскированным пушкам опасно близко. Петру пришлось скомандовать начало операции.

Перебравшиеся через засеку казаки-разведчики оторопели, когда в полусотне шагов перед ними отлетели в сторону кусты, за которыми оказались жерла пушек. Едва разведчики попытались крикнуть, как пушки выстрелили залпом, поверх засеки, вынося плотной картечью десятки запорожцев. Не успели казаки развернуть коней, как последовал второй залп орудий, через считанные секунды третий. Картечь не щадила ни людей, ни коней, поляна превратилась в филиал ада на Земле. Крики людей, ржание лошадей, беспорядочная стрельба пушек, всё смешалось в страшную какофонию. Некоторые казаки пытались пешком перебраться через засеку и атаковать пушкарей, но не рассчитывали, что орудия столь скорострельны. Все они быстро попадали под смертоносную картечь, редких выживших хладнокровно добивались выстрелами из ружей отрядов прикрытия.

Самые сообразительные казаки повернули назад, но быстро наткнулись на вторую баррикаду из только что поваленных деревьев, преградившую путь к отступлению попавших в ловушку казаков. Запорожцы пытались найти выход через лес, но везде натыкались на сучья срубленных деревьев. Конным покинуть ловушку было невозможно, казаки спешивались, пытаясь перебраться через засеку без коней, пешими. Тут они и попадали под ружейный огонь магаданцев. Четыре полка своих бойцов Пётр расставил по отделениям равномерно на протяжении всей километровой ловушки. Не забыв о прикрытии пушкарей, которые установили по пять орудий в начале засады и её горловине.

Именно последним пушкарям, что были в захлопнувшейся горловине мешка, пришлось тяжелее всего. За пределами ловушки оказались добрых две тысячи казаков. Они не могли равнодушно слушать, как гибнут их товарищи, и яростно атаковали магаданцев, пытаясь прорваться вперёд. Спасли положение две роты магаданцев, приданные для защиты пяти пушечных расчётов, на линии захлопнувшейся ловушки. Пока запорожцы убедились в бесплодности своих попыток спасения товарищей, они потеряли половину казаков. Только после этого казаки отошли сами за линию огня и унесли своих раненых, угрюмо выбирая момент для следующей атаки.

После этого прекратили огонь и сами магаданцы внутри «мешка», где Пётр и его командиры громогласно объявили казакам о перемирии для перевязки раненых. Всё-таки шёл шестнадцатый век, подобные перемирия практиковались, особенно в Европе, для подбора раненых и вывоза убитых. Пока казаки перевязывали раненых, вдоль всего мешка прошёл Пётр, с краткой речью о магаданцах. Он в доступных и простых выражениях рассказал запорожцам, что магаданцы православные и воюют против католиков, которых православные казаки почему-то защищают. Потом предложил казакам воевать против истинных врагов православного народа, против турок и крымских татар. Закончил свою речь коротко и понятно: