– Ты разве не знаешь? Это Никас Сафронов, художник… очень известный…

– Да знаю я, кто такой Сафронов! – отмахнулась Тина. – Там другой стоял, с таким кривым ртом…

– И чем он тебя заинтересовал? – хмыкнул Леонид. – Он на тебя косо посмотрел?

Тина полувопросительно взглянула на своего спутника: ей послышалась в его голосе какая-то еле уловимая фальшь. За время их знакомства она успела хорошо изучить интонации Леонида и безошибочно чувствовала в его голосе фальшивые ноты. Она хотела обдумать причину такого странного поведения, но не успела сделать этого, потому что ее кто-то окликнул:

– Тинка!

Обернувшись на голос, Тина увидела свою старую знакомую Лизу Шапошникову.

Прежде Лиза работала в том же, что Тина, модельном агентстве, но год назад ухитрилась выскочить замуж. Муж ее был не подарок – староват, ревнив, вспыльчив, да и не сказать что бы слишком богат. Однако кое-какие деньги у него водились, а самое главное – он был вхож в нужные круги. В те круги, где создаются состояния и репутации. Тем не менее сам факт замужества так вскружил Шапошниковой голову, что она задрала нос выше Спасской башни и перестала замечать бывших знакомых и коллег по модельному бизнесу. Выйдя замуж, она считала себя человеком другого сорта, считала, что купила билет в первый класс. Так что Тина удивилась, когда Лиза окликнула ее, и, приветливо помахав рукой, протолкалась к ней через толпу.

– Привет, подруга! – прощебетала она, схватив Тину за руку. – Отлично выглядишь! Шикарное платье, где покупала?

– Это авторская работа, дизайнер Лина Муравьева. – Тина пользовалась любым случаем, чтобы сделать рекламу подруге.

Лиза не отмахнулась и даже записала адрес магазина, где иногда продавались Линины работы.

– Непременно зайду посмотреть! Пойдем, попудрим носик!

Тина удивленно взглянула на нее: откуда такой интерес?

Неопределенно кивнув Леониду, она потащилась за Лизой в сторону дамской комнаты, решив предоставить той инициативу: Шапошникова всегда была болтлива и моментально выдаст причины своей заинтересованности.

Войдя в туалет, Лиза огляделась по сторонам и с заговорщицким видом достала усыпанный стразами мобильный телефон. Открыв заднюю крышку, она высыпала из мобильника на подзеркальную полочку горку белого порошка. Свернув в трубочку купюру, протянула ее Тине:

– Ну что, подруга, взбодримся?

– Нет, – Тина отступила на шаг, – это ты теперь свободная женщина, можешь позволить себе что угодно, а я – крепостная актриса. Ты же знаешь нашу Эльзу: у нее глаз – алмаз, если заметит – тут же выкинет на улицу…

– Да ничего она не заметит! – небрежно отмахнулась Лиза. – А, ладно, подруга, как хочешь… заставлять не стану, у нас свободная страна, а я разнюхаюсь… с моим благоверным иначе не проживешь, приходится хоть так расслабляться… свободная женщина! Это же надо так сказать… какая уж тут свобода! Самое настоящее рабство! Мне просто необходимо расслабиться…

Это что-то новое: раньше, если Лиза снисходила до разговора с бывшими коллегами, от нее можно было услышать только неумеренное хвастовство своей новой роскошной жизнью.

– Как хочешь, конечно! – кивнула Тина. Ей хотелось скорее узнать настоящую причину этого разговора.

Лиза наклонилась над полочкой, шумно втянула порошок и зажмурилась от удовольствия:

– Класс! Первый сорт! Ты точно не хочешь?

– Я же сказала!..

Лиза запрокинула голову, помолчала несколько секунд и наконец выдохнула:

– Жалко Алиску!

Ага, вот оно! Уже весь город знает о сегодняшнем событии, и Лиза решила разговорить ее, чтобы узнать новости из первых рук!

Специально для того чтобы позлить приятельницу, Тина выразительно промолчала.

– Правда, что ее убили? – Глаза Лизы горели жадным огнем любопытства, она уставилась на Тину в ожидании щекочущих нервы подробностей.

– Да кто тебе сказал? – Тина наигранно округлила глаза. – Врач сказал – сердечный приступ. Заморила себя диетами…

– Алиска?! – Лиза захлопала накладными ресницами и вдруг разразилась хриплым вульгарным смехом. – Да я своими глазами видела, как она гамбургер трескает!..

«Я тоже», – хотела добавить Тина, но почему-то передумала. Ей стал противен сам этот разговор и то жадное любопытство, с каким Лиза расспрашивает ее о смерти былой знакомой.

– Нет, как хочешь, подруга, а ее убили! – Лиза понизила голос, оглянулась на дверь. – Это наверняка из-за ее нового приятеля…

– Какого приятеля? – без особенного интереса переспросила Тина.

И тут Лиза прикусила язык, видимо, сообразив, что сказала лишнее.

– Какого приятеля? – повторила Тина, заинтересованная странным поведением Шапошниковой.

– Приятеля? – пробормотала та, пряча глаза. – Разве я говорила про какого-то приятеля? Не знаю никакого приятеля… Это, видно, от кокса меня заносит… увидишь Райнера – передай ему от меня привет…

– Что?! Райнера? – удивленно переспросила Тина. – С какой стати я его должна увидеть?

– Я тебе ничего не говорила! – дурашливо пробормотала Лиза и скользнула к двери.

Тина шагнула за ней, вышла в коридор, но Шапошниковой уже и след простыл.

От этого разговора у Тины остался какой-то странный, неприятный осадок.

Лиза явно что-то знала об Алисе, но даже при своей врожденной болтливости, еще усилившейся под действием кокса, неожиданно замолчала, явно боясь выболтать лишнее.

И потом – что за странная фраза насчет Райнера?

Единственный Райнер, о котором знала Тина, был Райнер Мюнстер, представитель крупного рекламного агентства. Контракт с этим агентством был золотой мечтой каждой модели. Золотой и практически неосуществимой.

Правда, Алиса Липецкая последние дни то и дело роняла смутные намеки на то, что ее ждет огромный карьерный прорыв, и пару раз упоминала представляемое Райнером агентство… но даже если это было правдой, если Алиса не выдавала желаемое за действительное – при чем тут сама Тина?

Нет, наверное, Шапошникова действительно, как обычно, болтала ерунду…

Пожав плечами, Тина двинулась обратно в зал.

На пороге она на секунду задержалась, заново привыкая к сиянию огней, сверканию бриллиантов, грохоту музыки. Оглядев публику, изо всех сил изображающую неумеренное веселье, она вдруг ощутила странное чувство.

Все в этом зале прикидывались не тем, чем и кем были на самом деле.

Злейшие враги прикидывались закадычными друзьями, воротилы бизнеса прикидывались клоунами, а светские болтуны – серьезными бизнесменами; стареющие женщины прикидывались юными девушками, а действительно молодые девицы, впервые проникшие на такую тусовку, изображали опытных и прожженных светских львиц, «It girls». Стразы прикидывались бриллиантами, а настоящие многокаратные бриллианты подделывались под гламурные стразы от Сваровски. Фальшивые, показные эмоции прикидывались подлинными чувствами, а подлинные чувства всячески маскировались. Впрочем, из подлинных чувств в этом зале были разве что зависть, ненависть и страх разоблачения.