Зак рыгнул, потом зевнул.

Улыбаясь, Никки сказала:

— Надеюсь, ты не будешь напиваться, когда вырастешь, мой мальчик. Ну, по крайней мере, не часто, потому что, думаю, все иногда напиваются. Я тоже так делала, еще до того, как забеременела тобой, и, сдается мне, что снова начну, когда больше не буду кормить грудью. Но, в любом случае, не так, как раньше, потому что я все еще буду заботиться о тебе, а я не хочу давать плохой пример. И мы определенно не захотим стать такими, как родители папы, которые большую часть времени были пьяными. Они совершенно не занимались папой, когда он был маленьким, а это просто ужасно, и теперь мы должны о нем заботиться и показывать ему, как сильно мы его любим. Он в воскресенье вернется в Лондон, чтобы продолжать снимать фильм. Однажды он станет очень известным режиссером, и мы будем так им гордиться, что он совсем позабудет о том, как его мама и папа подвели его, потому что мы станем всем, что для него имеет значение. К тому времени, возможно, у тебя уже появятся братики и сестрички. Ты хочешь этого?

Спенс стоял на лестничной площадке, и сердце его разбивалось на тысячу кусочков. Не только из-за того, как она говорила о будущем Зака, а потому, что она, похоже, еще не поняла: вероятность того, что у них родятся еще дети, при наличии этого гена у обоих, была близка к нулю. Или, возможно, она понимала, но предпочитала игнорировать.

Услышав, что зазвонил мобильный, он вернулся в спальню и поднял его с кровати. Увидев на экране номер Дэвида, он принял звонок.

— Привет, — поздоровался Дэвид. — Можешь говорить?

Спенс покосился на ванную.

— Сейчас спущусь вниз, — сказал он и несколько минут спустя уже стоял в кухне, за закрытой дверью. — Что случилось? — спросил он.

— Мама хочет знать, как ты смотришь на то, что она попробует связаться с родителями Никки.

Глаза Спенса закрылись, и его окатила волна облегчения и надежды. Конечно, у них нет ни ответов, ни вариантов лечения, но если они сумеют помочь Никки пройти через это, то он сожалел только об одном: что не может связаться с ними прямо сейчас.

— А ты сказал миссис А., что мы не знаем, где они, — спросил он.

— Да, но она говорит, что сможет найти их.

— Как?

— Он хочет знать, как, — передал Дэвид своей матери.

— Можно проверить кое-какие документы, — услышал Спенс ее ответ, — и я попрошу мистера Пирса объяснить секретарю мистера Гранта, что это чрезвычайная ситуация; тогда ей придется сообщить нам его местонахождение, если она знает.

— Хорошо, — вздохнул Спенс. — Да, попросите ее это сделать. — Он услышал, как Никки поет Заку песенку, спускаясь по лестнице. — Чем скорее, тем лучше, — добавил он и быстро положил трубку.

— Ага, вот он где, — сказала Никки Заку, заходя с ним в кухню. — Кто звонил? — спросила она Спенса.

— Дэвид, — ответил он.

Проходя мимо него, она открыла дверцу стиральной машины и начала доставать только что выстиранное белье.

— Давай я это сделаю? — предложил Спенс. — Или я могу подержать ребенка — как хочешь.

Никки посмотрела на Зака.

— Хочешь пойти к папочке? — спросила она. — Ну-ка, посмотрим: он думает об этом, и ответ… да, хочет. — И, повернувшись, она передала сына Спенсу. — Я все забываю спросить, — сказала она, — ты заберешь цифровую камеру в Лондон?

— Гм, еще не знаю, — ответил он, решив не напоминать ей, что они планировали перевезти сегодня все вещи без исключения, чтобы они могли провести, по крайней мере, один день вместе в новом доме, прежде чем он вернется на работу. — А что?

— Я хочу еще поснимать Зака, — ответила она, вытряхивая детский комбинезончик и бросая его в корзину.

Понимая, что лучше не спорить, он оставил ее в кухне и отнес Зака в гостиную. Он знал, что Никки все еще ведет дневник из писем к Заку, словно он будет с ними в последующие годы и сможет прочитать написанное — и это его убивало. Он не знал, что сделать, чтобы вытрясти ее из этого состояния. И опять-таки, он не был абсолютно уверен, что это следует делать, потому что каждый раз, когда он решал, что она полностью все отрицает, у нее начиналась истерика и она жаловалась на то, в какой невыносимой ситуации они оказались.

Он не знал, на каком он свете с ней, и старался молчать, боясь, что если заговорит, то выберет неправильный тон, и потому никто из них ни разу не заговорил о том, как долго она собиралась оставаться здесь, в Бристоле. Однако он уже связался с мистером Фарреллом, чтобы объяснить ситуацию и попросить его пока не пересдавать дом. Теперь, когда им приходилось платить аренду за два дома, здесь и в Лондоне, он не знал, как они выживут, особенно если Дэвид в результате расстанется с Кристин, что с каждым днем казалось все более вероятным. Возможно, стоит продолжать жить в квартире Дэна, но она такая маленькая, и если они переедут туда втроем…

Нет, они должны переехать, решил он, потому что у него еще остались деньги за съемки второго эпизода, которые Дрейк заплатил ему в ноябре. Правда, оставалось там немного, потому что, как он постоянно убеждался, младенцы — удовольствие не из дешевых, но, если они с Никки будут экономить, им должно хватить, чтобы содержать оба дома, по крайней мере, в течение нескольких месяцев. Будет ли Никки готова переехать в Лондон, когда истечет и этот срок, можно было только гадать, а он, конечно, не собирался торопить ее с решением, понимая, почему она хотела остаться здесь. Вообще-то, он тоже хотел, чтобы она оставалась в Бристоле, где живут и миссис А., и другие люди, которых она знала, потому что в Лондоне она была бы целыми днями одна с Заком, и ей не к кому было бы обратиться за помощью.

Достав снова зазвонивший мобильный, он увидел, что это Кристин, и ответил.

— Привет, — сказал он. — Какие новости?

— Я могу приехать, — заявила она. — Я сяду на поезд завтра и останусь с Никки до среды. Мне нужно быть в Лондоне в среду, но Дэн сказал, что он, возможно, сможет взять несколько выходных, чтобы побыть с ней, пока ты не вернешься в субботу.

— Классно, — сказал он, жалея, что не может обнять ее. — Спасибо. Я правда ценю это.

— Мне только жаль, что сейчас меня нет рядом с ней, — искренне добавила Кристин. — Но мне нужно закончить съемки, то есть это было бы очень непрофессионально, если бы я взяла и ушла, но я знаю Никки, она поймет.

— Конечно, — заверил он ее. — Позвони, когда уточнишь день приезда, и кто-нибудь заберет тебя со станции.

— Хорошо. Вы ведь отвезете мое барахло в Лондон, да? — осторожно осведомилась она.

— Думаю, твои вещи уже в фургоне, — ответил он, надеясь, что не ошибается. «Пожалуйста, Дэвид, не бросай ее сейчас, — мысленно взмолился он, — потому что она нам очень нужна».

— О’кей, спасибо. Как там Никки?

Он заглянул в кухню, но Никки уже была в кладовке и загружала белье в сушилку.