– Томми, никуда от меня не уходи! – крикнула Анатали собаке.

Но песик бежал дальше, к чему-то постоянно принюхиваясь. Его будоражила прогулка и напоенный незнакомыми запахами ветер с озера.

Девочка уже воображала, как придет в дом дяди Лорика и подарит букет тете Доре, которую очень любила. «Я смогу поиграть немного с Шарлем, – говорила себе Анатали. – Ему так нравится, когда я ношу его на спине – словно лошадка, которая скачет галопом!»

Радуясь своим мыслям, она сорвала ромашку и проследила взглядом за белой чайкой, парящей над лугом. Чайку преследовала пара ворон.

– Хорошее выдалось воскресенье, правда, Томми? – негромко произнесла девочка. – Томми?

Ответом ей стал громкий лай. Анатали оглянулась. Из зарослей ивняка вышел мужчина, и Томми бросился к нему, словно желая преградить ему путь. По походке вразвалку и глуповатому выражению лица Анатали узнала Пакома. Она с детства опасалась этого деревенского дурачка, но в этот миг попросту окаменела от ужаса – он выглядел иначе. Лицо, налившееся кровью, остановившийся взгляд…

– Томми, ко мне! Скорее!

Анатали решила про себя, что во весь дух побежит к ферме, чтобы Паком даже близко к ней не подошел. Но хриплый окрик сумасшедшего пригвоздил ее к месту:

– Эмма! Вот ты где! А я знал!

В следующее мгновение он ударом ноги отшвырнул от себя собаку. Испуганная девочка в отчаянии посмотрела в сторону деревни. Обычно мадам Пеллетье не отпускала от себя сына.

– Не смей бить моего Томми! – потребовала Анатали, собравшись с духом. – Иди домой!

– Эмма хорошая! Ты добрая, да! И ты на меня не кричи, потому что ты теперь опять стала маленькая! – бормотал Паком.

Испуганный песик подбежал к хозяйке – прежде его никто не бил. Анатали бросила цветы на землю и взяла собаку на руки. И стала осторожно – и так быстро, насколько это было возможно – пятиться в сторону белой изгороди семейной фермы Клутье. Паком, которого это, похоже, развеселило, настиг ее в два прыжка.

– Не убегай, Эмма, красавица Эмма! Ты чересчур красивая. Даже маленькая – красивая!

Он пожирал ее взглядом – отсутствующим, вселяющим тревогу, и при этом захлебывался странным тихим смехом, чем окончательно испугал девочку. Застыв на месте, она уже и не думала убегать.

– Уходи! – попросила Анатали. – Не трогай меня! Я тебя боюсь. И знай, я всё расскажу тете Жасент и дяде Пьеру!

Паком нахмурился, услышав это имя – Жасент. Оно всколыхнуло мучительные воспоминания – ему было очень плохо, очень больно, но его все равно заставляли говорить, вынуждая упорядочивать мысли, обычно такие хаотичные. Внезапно он опустился на колени и их с Анатали лица оказались на одном уровне.

– Поцелуй меня! Один раз, Эмма, пожалуйста! Ты такая красивая! Эмма!

Лицо несчастного парня было так близко, и он повторял имя ее матери – Анатали совершенно растерялась и заплакала. Но даже сквозь слезы она видела блеклую шевелюру Пакома, его влажную от пота кожу. Томми зарычал, дернулся у нее на руках.

– Собака плохая, злая! – И полоумный парень замахнулся на Томми кулаком.

И тогда Анатали закричала – насколько хватило сил. Она отпустила песика и, благо ноги снова стали ее слушаться, помчалась к озеру. Томми следовал за ней по пятам.

Лорик, возившийся в огороде, услышал отчаянный призыв, так же как и Жасент, которая в этот миг как раз показалась на дороге. Брижит следовала за ней. Женщины увидели, как Паком вскакивает на ноги и бросается вдогонку за Анатали.

– Ой господи! – голос вдовы дрожал. – Он совсем спятил! Что ему от девочки-то нужно?

– Понятия не имею. Но вы, Брижит, сделайте что-нибудь! Это ведь ваш сын! Позовите его, он наверняка остановится.

И Жасент тоже бросилась бежать, не обращая внимания на то, как отрывисто колотится сердце. Думала она лишь об одном – что не переживет еще одного горя, даже самого малого. Слишком много было бед, страха, тревог…

Как ни старалась Брижит ускорить шаг, у нее ничего не получалось. Бегать она давно разучилась, так что быстро выбилась из сил, стала спотыкаться и наконец вовсе остановилась. Вдалеке, возле придорожного почтового ящика, принадлежащего семье Клутье, Лорик уже прижимал племянницу к груди. Он выскочил со двора ей навстречу с лопатой в руке.

– На помощь, дядя Лорик! На помощь! – все никак не могла успокоиться девочка.

От неожиданности Паком замедлил шаг. Он понял, где опасность, – вспомнил, как больно его ударили по лицу, хоть это и было давно, и что этим обидчиком был кто-то из Клутье.

– Ты злой, Лорик! – жалобно проговорил полоумный. – Я уйду!

– Лучше уж уходи! – сердито крикнул молодой фермер. – Еще раз подойдешь к моей племяннице, и я разобью тебе рожу!

Угроза возымела эффект: Паком шел не оглядываясь, только уже не по дороге, а свернул на соседнее пастбище.

– Ненавижу его, – пожаловалась Анатали. – Он ударил Томми. И, думаю, хотел ударить еще – сильно. И я потеряла букет, который собрала для тети Доры!

Девочка всхлипывала, глотая слезы. Сочувствуя ей, Лорик погладил племянницу по волосам.

– Все плохое позади, Паком ушел, – проговорил он уверенным тоном. – Но с каких это пор тебе позволено гулять одной? А, вот и Жасент! Что у вас стряслось?

Измученная, очень бледная, его сестра поспешила подойти ближе.

– Не ругай ее, Лорик! Это я во всем виновата. Я отправила Анатали к вам. Сейчас объясню! Господи, как же я испугалась!

В ее лице не было ни кровинки, ноздри трепетали… Чтобы не упасть, Жасент пришлось схватиться за брата.

– Ко мне пришла Брижит Пеллетье, – начала она рассказ. – Сказала, что доктора дома нет, сегодня ведь воскресенье, а у Пакома случился припадок, и он бредит. Он убежал от матери и заперся в уборной в саду. Когда мы пришли к ним домой, на улицу Потвен, его уже там не было. Мы обыскали весь дом и сад. Господи, уж лучше бы его забрали в психиатрическую больницу!

– Он называл меня Эммой, – еле слышно призналась Анатали. – Паком знал мою маму?

– Да, моя хорошая, и в этом нет ничего удивительного. Паком знает всех нас. Раньше мы часто с ним разговаривали. Когда он был помоложе, Паком был хороший, хотя мне кажется, что он и сейчас такой. Я тебе уже это говорила… Наверное, ему почудилось, что он снова видит перед собой Эмму, ты ведь так на нее похожа! А у Пакома мысли все время путаются. Он – душевнобольной. Он не сделал бы тебе ничего дурного.

– Разве можно знать об этом наверняка? – сердито буркнул Лорик.

К ним подошла Брижит – раскрасневшаяся, в сбившейся набок шляпе. Она окинула взглядом двор, потом дорогу – словно ее сын мог спрятаться где-нибудь поблизости.

– Где Паком? Вы его прогнали?

– Голгофа! А вы что, думали, я предложу ему чаю? – гневно крикнул молодой фермер. – Он напугал нашу племянницу. Хорошо еще, что я появился вовремя, а Анатали быстро бегает! Нужно посадить вашего Пакома под замок, мадам Пеллетье!