– Просто скажи это.

– Или? – Его челюсть затвердела, мышцы сжались. Он заставил себя проснуться, и все прекрасные счастливые ведения его сна отлетели прочь. – Ты усыпишь меня снова?

Определенно, спящим он мне нравился больше. Кто знал?

– Нет. Я твой хозяин. И ты будешь делать, что я скажу.

– Ну, так прикажи мне уничтожить ураган.

Его глаза с прекрасными, по-девичьи длинными ресницами сузились.

– Почему я должен это делать? Зачем это мне?

– Ну, я не знаю… чтобы выжить? Ты что, не чувствуешь это? – Но тут же я поняла, что он, конечно же, не мог; для него, как и для большинства людей, ураган оставался всего лишь ураганом. Ну да, ужасным. Убийственным. Но не разумным, не бешеным, не жаждущим свежего мяса. Не живым. Стихией Кевина был огонь.

– Проклятье. Пожалуйста, Кевин. Сделай одно доброе дело в своей жизни. Я умоляю тебе, позволь мне его убить.

Несколько долгих мгновений он продолжал смотреть на меня. Моя бутылочка была зажата в его кулаке, он держал под контролем мою душу и тысячи жизней, лежащих на чаше весов.

– Ладно, – наконец произнес он. – Иди и уничтожь этот чертов ураган.

Я уже почти исчезла, когда он прибавил:

– И возьми меня с собой.

Я вновь материализовалась в холле башни Секретариата, и обнаружила, что он практически пуст. Мартин Оливер все еще был здесь; он и еще несколько парней из охраны.

Хранители Земли перекрикивались друг с другом сквозь пронзительный свист ветра, через разбитые окна непрерывно хлестала серебряная завеса дождя. На западной стороне здания сейчас никого не обнаружилось. Ураган продолжал артобстрел. Мраморный пол превратился в минное поле стеклянных и ледяных осколков, потоков воды и крови.

Вопль Кевина стоял в моих ушах. Ему уж чересчур понравилось путешествие через эфирный план, даже не взирая на удушливое покрывало Свечения – а, ну да, верно, я вспомнила, что он не мог его видеть. Никто из них не мог.

– Это так клево, – закричал он и тут же сделал пируэт на скользком полу холла. Он остановился, оглядываясь вокруг. – Круто, ты не шутила.

– Нет, – ответила я.

Во мне вскипала сила, огромная багровая сила, пульсирующая синхронно с быстрым неритмичным биением сердца.

– Жди здесь, – приказала я и направилась к ближайшему разбитому окну.

– Болдуин! – закричал Мартин Оливер. Я оглянулась на него, позволив глазам вспыхнуть серебром. В первый раз на моей памяти он выглядел по-настоящему пораженным, но справился с собой за секунду. – Будь осторожна.

Я подняла руку в знак благодарности или прощания, или того и другого сразу, и шагнула в грозу.

Сейчас было все иначе, чем в мою бытность простой смертной. Ураган выглядел изящной тонкой решеткой соединения сил, голубые искры сновали вокруг, как кровоток, кормя ее, изолируя, скрепляя. У меня не возникло ощущения, что Свечение само по себе враждебно – оно только бессмысленно размножалось. Ураган был живым существом, поэтому имел шанс подцепить паразитов. В конечном счете, Свечение, скорее всего, станет неконтролируемым, поглощая слишком много энергии, что запустит цепную реакцию, снимающую угрозу – но я совершенно не представляла, сколько времени это займет. Скорее всего – слишком много. Я не могла рассчитывать на то, что все произойдет вовремя.

Я развела руки и поднялась к облакам, оставляя светящийся голубой хвост, словно комета. Там, где я пролетала, собирались бело-голубые искры. Ураган меня почувствовал сразу же и распознал угрозу; молнии пронзали меня, миллионы вольт пытались поразить каждую клетку моего тела. Я пропускала напряжение сквозь себя, используя его, чтобы притянуть еще больше искр. Стремительно разрастающаяся спираль голубого света – и я в самом центре.

Вверх, поднимаясь по отвесным громадам грозового фронта. Вверх в ледяной, разреженный воздух мезосферы, где находится сердце урагана, если можно назвать это сердцем.

Гроза отвечала мне шквалом града и молниями. Формировала шары плазмы, расклеенной добела, и швыряла в меня, но приказ Кевина был однозначным, и объем энергии, перекачивавшейся от него, просто ошеломлял. Я резким движением отправила огни святого Эльма обратно, отклоняя молнии под прямым углом, и прикоснулась к уязвимому сердцу этого монстра.

Меня остановил крик. Пронзительный, панический призыв, пронзивший меня, как лезвие меча. Голос моего хозяина.

– Вернись! О, боже мой, вернись прямо сейчас! Немедленно! – В голосе сквозил страх – хуже того, ужас.

Я могла вернуться, но не обязана была этого делать. У меня был выбор, поскольку предыдущий его приказ еще не был исполнен. Две команды успешно отменяли друг друга.

Свободный выбор. Вернуться и нянчиться с Кевином, или уничтожить ураган и спасти тысячи – может, десятки тысяч…

Я ни мгновения не раздумывала, не обращая внимания на крики – хотя они все продолжались, разрывая мне душу и тело – сосредоточилась на грозе. Я потянулась и захватила контроль над процессами в центре бури. Сами они были не слишком сложны, серьезно, несколько перекрученных молекул, образец для построения и воспроизводства определенных колебаний, которые, резонируя, усиливали друг друга. Жесткая часть решетки не нарушала процесс, напротив, вбирала его в себя и распространяла дальше.

Хранители не могли его обнаружить, потому что он полностью состоял только из Свечения.

Я потянулась и захватила сердце бури, оттягивая искры к себе и поглощая их так же, как они поглощали других. «Все мы рождаемся из смерти», – сказал как-то Патрик, но я не поняла, что он говорил буквально.

Ветер продолжал свирепствовать, но фрагментированные волны колебаний не резонировали как прежде, а стали сталкиваться и разрушать друг друга. Облака постепенно стали расходиться, вместо того, чтобы стягиваться внутрь. Температура стала низкой здесь, высокой там, теория хаоса брала свое.

Гроза продолжалась, но теперь это просто очередной каприз погоды, один из тех, что будет мелькать в течение пары дней в новостях Си-эн-эн и на платном Погодном Канале. О котором потом благополучно забудут, все, кроме, возможно, нескольких водителей такси и каких-нибудь сумасшедших, спятивших на почве погоды и конспирации, убежденных, что за всем этим стоит ЦРУ. Дождь, град, молнии. Обычное дело.

Я позволила энергии напитать меня, восстановить, а потом медленно двинулась вниз к зданию ООН. Насколько я могла видеть сквозь пелену люминесцентного свечения, башня нуждалась, по меньшей мере, в сотне новых окон. Людям повезло меньше.

Пока я обретала плоть, кости, кровь и все необходимые органы, я заметила множество людей, лежащих на полу, на несколько дюймов залитом дождевой водой. Они истекали кровью, но она разбавлялась и смывалась грозой; теперь, когда дождь слегка утихомирился, вокруг некоторых натекли красные лужи.