– И она вошла в звезду?

– Мне так сказали. Сам не видел, подтвердить не могу.

– А обратно не вышла?

– Не вышла. – Голос мистера Сэндовала сделался глухим.

Тесс призадумалась.

– Она умерла?

– Она не вышла обратно. Это все, что я знаю.

Тесс испытывала смутное беспокойство, потому что он так ни разу и не шевельнулся.

– Мистер Сэндовал, если вы не можете двигаться, хотите, я схожу за доктором?

– Двигаться я не могу. Я ж говорю, я даже не уверен, очнулся или нет. Но доктор мне точно не нужен.

– Честное слово?

– Честное слово.

– А зачем вы отправились в Слепое Озеро?

– Чтобы убить ту штуку, которая здесь растет.

Тесс это поразило. «Как папа». Мистер Сэндовал тоже хочет убить Зеркальную Девочку.

Она даже отступила на шаг.

– Честно говоря, теперь мне это кажется чистым безумием, – сказал он. – После того, как я тут немного полежал и поразмыслил. Что только не придет в голову, если кого-то потерял и не знаешь, где искать виноватых. Понятно, что c Кроссбэнком было уже ничего не поделать, но в новостях рассказывали про Слепое Озеро, что его взяли в карантин на тот случай, если здесь произойдет то же самое. Вот тут-то я и взбесился. Тут все разбомбить надо, думал я. Пока еще есть возможность. Стереть с лица Земли. А они просто карантин объявили! Совсем, думаю, обосрались. Извини, вырвалось.

– Ничего страшного. Только если бы нас разбомбили, мы бы все умерли?

Произнося эти слова, Тесс тут же подумала: а так ли это? Может быть, Зеркальная Девочка остановила бы бомбы? А она что, может?

Сейчас казалось, что Зеркальная Девочка совсем близко. «Не смотри в окно», – приказала себе Тесс. Однако ветер стучался в стекло, словно пытаясь привлечь ее внимание, словно повторяя: «Посмотри на меня! Посмотри!»

– Ну, теперь я это вроде как понимаю, – сказал мистер Сэндовал. – А тогда вроде как с катушек съехал. Думал, сяду в самолет, объявлю маршрут через Фарго в Манитобу, в нужном месте чуть-чуть уйду в сторону… Хотел направить самолет прямо в ваш телескоп, причинить ему побольше разрушений – ну и сам бы погиб, конечно.

Это правда, поняла Тесс. Обрывки прежнего гнева мистера Сэндовала плавали сейчас над его кроватью, словно снежинки. Все это было очень взрослым – и в то же время совершенно детским. Подобный план вполне мог бы прийти в голову Эди Герундт. Но гнев и скорбь были взрослыми. Если бы эмоции мистера Сэндовала пахли, подумала Тесс, запах был бы как от чего-то электрического и разбитого. Как от перегретой проводки и обуглившегося пластика.

– Конечно, – сказал мистер Сэндовал, – теперь уже все равно поздно.

– Да. Ваш самолет сбили.

– Нет. Я хочу сказать, здесь уже тоже началось. Разве ты не чувствуешь?

Боюсь, что чувствую, подумала Тесс.

Клиника была почти пуста. Доктор Голдхар, наложив швы и убедившись, что Сью вне опасности, ушел домой; дежурство несли Розали Блейлер и двое фельдшеров, не считая охраны и уборщиков. Маргерит проверяла дверь за дверью, пока не нашла пустой конференц-зал. Оказавшись внутри, она прикрыла за собой дверь – ей было не слишком уютно, хотя она ничего дурного и не делала, – и подключила карманный сервер к большому настенному экрану.

Прямая трансляция из Ока появилась на нем почти мгновенно и очень четко.

Было похоже, что на UMa47/E скоро вечер. Порывы ветра поднимали в воздух клубы пыли, окрашивая небо перламутрово-белым цветом. Субъект продолжал свою загадочную одиссею, следуя чередой неглубоких выветренных каньонов, как и вчера, как и за день до того. И что тут особенного? Почему вдруг такой переполох?

Быть может, дело в необычной четкости изображения? Вероятно, в клинике только что установили новый дисплей – такой яркой картинки Маргерит не приходилось наблюдать даже на мониторах в самом Оке. Словно в окно смотришь. Маргерит видела пыль, налипшую на гребень Субъекта, каждую крупинку по отдельности. И почти ощущала кожей лица иссушающий бриз.

Следуя извивам древнего русла, Субъект сделал очередной поворот, и внезапно Маргерит разглядела то, что ранее привлекло внимание наблюдателей – нечто столь неожиданное, что она рефлекторно шагнула назад, чуть не опрокинув стул.

Нечто чрезвычайно странное. Нечто искусственное. Быть может, место назначения Субъекта, цель его путешествия.

Теперь ясно, почему сооружение осталось незамеченным при высотной съемке. Оно было большим, но не безумно большим, а его колонны покрывала пыль, которую никто не тревожил годами, если не столетиями.

Что же это было за сооружение – огромное, как собор, столь явно древнее и столь же явно заброшенное? Что заставило Субъекта пуститься в дальний путь, чтобы его достичь?

Умоляю, думала Маргерит, хватит уже загадок, хватит действий, которые все равно невозможно понять…

Субъект миновал первую из огромных арок и оказался в мягкой тени.

– Что тебе здесь нужно? – громко спросила Маргерит.

Субъект резко повернулся и уставился на нее. У него были огромные, серьезные, жемчужно-белые глаза.

Легкий ветерок спутал выбившиеся из прически Маргерит волосы. От изумления она опустилась на колени, попыталась удержать равновесие, ухватившись за стол, ухватившись хоть за что-нибудь. Но под ладонью оказался только песок, вековая пыль, иссохшая поверхность UMa47/E.

Двадцать восемь

Когда под ногами задрожал пол и взревели сирены, объявляя эвакуацию здания, Рэй встревожился, но не удивился. Этого следовало ожидать. Что-то пробуждалось, и тому, что пробуждается, не по нраву действия Рэя.

Однако он был готов к подобной конфронтации. Рэй не особенно верил в судьбу, но в данном случае эта концепция очень многое объясняла. Всевозможные жизненные события, ранее казавшиеся загадочными – долгие годы противодействия научных оппонентов, его глубокий скепсис по отношению к Оку, посвящение в ритуалы смерти, случившееся давным-давно, – все теперь обретало смысл. Даже смехотворная женитьба на Маргерит, ее упрямое нежелание идти на компромисс ни в чем для него важном. Ее сентиментальные идеи насчет жителей UMa47/E. Все это были лишь камни, и Рэя заточило об них, словно острый нож.

Мысль о ноже некстати напомнила ему о происшедшем в доме Сью Сэмпел. Все получилось рефлекторно, он вовсе не собирался причинять ей физического вреда. Просто она взбесила его своим наглым, визгливым смехом; он ее толкнул, увидел нож, его пришлось отобрать, а потом, после секундного провала в памяти, все вокруг оказалось в крови. Черт побери, как он ненавидит кровь! Но даже в подобных невыносимых моментах заключается спасительная польза, подумал Рэй. Теперь он знает, что в решительный момент способен храбро переступить через любые барьеры.