— Расскажи мне все. — Тихо прошу. — О ней, о себе… Обо всем, что с тобой было до встречи со мной.

Я тянусь ладонью к ее лицу и заправляю за ухо прядку. А потом беру ее за руку и веду к дивану. Мы садимся, я притягиваю ее к себе и целую в макушку. Она медлит, не говорит.

— Расскажи мне о себе все, — шепчу на ухо.

— Ты правда этого хочешь? — поднимает на меня голову и смотрит в глаза.

— Да, очень. Расскажи все с самого начала. С того момента, с которого ты себя помнишь.

Мэриэн шумно выдыхает, укладывает голову у меня на груди и тихо начинает, изредка отвлекаясь на сигареты.

Она рассказывает мне абсолютно все. О том, как с самого детства ее не любили в семье и поэтому отдали в интернат. О том, как она нашла там лучших друзей: Флёр, Себастиана и Андре. О том, как они трое стали ее семьей. Она рассказывает весь тот ужас через, который ей пришлось пройти в школе. Она рассказывает, как сама плохо и подло поступала, чтобы отвоевать в интернате свое место под солнцем и авторитет. Она вспоминает Рождество с семьей Флёр в их маленькой деревне. Она говорит, что ездила домой только на летние каникулы, а все остальные проводила у Флёр дома. Она рассказывает, как оставалась совсем одна в пустой школе на все выходные и читала взахлеб книги. Она рассказывает во всех подробностях про своего отца, мать и сестру. Она рассказывает мне о встрече со своей биологической матерью.

Мэриэн рассказывает, как Селеста начала встречаться с Себастианом, а к ней стал проявлять чувства Андре. Она рассказывает, как каждую ночь сбегала через прачечную курить в лес. Сначала с Андре и Себастианом, а потом только с Себастианом. Она рассказывает, как тихо любила его со стороны, наблюдая его отношения с Флёр. Потом она рассказывает, как Себастиан ее поцеловал, как они стали тайно встречаться, как она боялась говорить об этом Флёр, а он настаивал.

Мэриэн во всех подробностях рассказывает про свой выпускной и про то, что там произошло. А потом она говорит, как жила с Себастианом во время учебы, как по ночам плакала в подушку в тоске по друзьям, как Себастиан всегда был к ним безразличен. Даже рассказывает, как он сделал ей предложение и они стали готовиться к свадьбе.

А потом она мне говорит о случайной встрече с Аптекарем, его рассказе о болезни Флёр, ее встрече с подругой, спустя шесть лет, и о ее смерти.

Она показывает мне письмо Флёр. Когда я читаю его, у меня сжимается сердце. Мэриэн уже во всю плачет, но я не пытаюсь ее успокоить. Ей нужно выплакать это. Когда я дочитываю, снова привлекаю ее к себе и сжимаю в своих руках.

Дальше Мэриэн рассказывает мне про расставание с Себастианом и решение жить за себя и за Флёр. А потом и о встрече со мной в том баре и о том, как она решила представиться мне ее именем, чтобы прожить ту ночь за Селесту.

Когда она заканчивает рассказ, моя футболка на груди и на плечах уже полностью промокла от ее слез. Я сжимаю ее еще крепче, давая понять и почувствовать, что я рядом, что я с ней, что я ее поддерживаю и что я ее понимаю.

Я думаю, все дело в том, что Флёр была для нее больше, чем подругой. Даже намного больше, чем лучшей подругой. Она была для нее, как младшая сестра, которую бесконечно любят и о которой бесконечно заботятся. И зачастую жизнь любимой младшей сестры важнее собственной.

Так было и у Мэриэн: жизнь и счастье Флёр для нее были важнее своей жизни и своего счастья. Но она еще любила Себастиана и под его давлением сделала выбор не в пользу подруги. И не смогла себе этого простить. Потому что Флёр так и осталась для нее любимой младшей сестрой, которой отдают последнюю конфету, даже когда самому очень хочется ее съесть.

Видимо, Себастиан этого не понимал. Если бы понимал, то все бы у них с Мэриэн сложилось иначе. Наверное, корни всего этого идут из семьи Мэриэн и, в частности, из ее отношений с сестрой. Она нуждалась в семье и в сестре, но не нашла их у себя дома. А в школе нашла. Вот только у Себастиана была своя нормальная семья, поэтому школьные друзья остались для него лишь друзьями, с которыми он провел определенный период времени, а потом забыл.

— Ты теперь не одна, — тихо говорю ей. — У тебя теперь есть я. Мы вместе со всем справимся. Посмотри на меня. — Я беру ее лицо в ладони. — Мэриэн, люди живы, пока о них помнят. Для того, чтобы продлить жизнь тем, кого уже нет, необязательно выполнять то, что они хотели. Просто о них нужно помнить, говорить, ходить к ним на могилу. А жить нужно за себя.

— Но как я могу жить только за себя, когда ее нет…? Она тоже должна жить.

— Мэриэн, разве Флёр хотела бы этого для тебя? Разве она хотела бы, чтобы ты бросила писать книги и работала на нелюбимой работе? Разве она хотела бы, чтобы ты была несчастна?

Она отводит взгляд в сторону и закусывает губу.

— Или Флёр хотела бы, чтобы ты занималась любимым делом, радовалась каждому дню, а раз в какое-то время навещала ее могилу, смотрела периодически на ее фотографию в рамке и рассказывала своим детям о том, что у тебя была такая замечательная подруга? Как ты думаешь, Мэриэн, что именно хотела бы для тебя Флёр: первое или второе?

Она молчит, и я чувствую, как ее тело задрожало в моих руках.

— Мэриэн, чего именно Флёр хотела бы для тебя? — я спрашиваю с нажимом.

— Второе, — говорит едва слышно и всхлипывает.

— Тогда ты должна исполнить именно эту мечту Флёр, а не какую-то другую. Ты должна жить так, как Флёр хотела бы, чтобы ты жила, а не так, как Флёр хотела жить сама.

— Но а как же она?

— А ее мы будем всегда помнить. И мы будем о ней говорить. Мы будем отмечать ее день рождения, ездить к ней на могилу. Но жить мы будем за себя.

Она не отвечает, а я целую ее в макушку и глажу по волосам. Мэриэн поднимает ко мне голову и тянется к моим губам. Я касаюсь их аккуратно, нежно, как на Монмартре. Сейчас не время для страсти. Мне сейчас нужно ее успокоить и мягко объяснить, что дальше так жить нельзя.

Она первая отстраняется от меня.

— Останешься сегодня со мной? — в ее голосе звучит надежда.

Боже, она еще спрашивает?

— Конечно.

— А где ты остановился?

— В какой-то гостинице тут в Плезире.

— А на сколько ты приехал?

— На две недели. У меня отпуск.

— Я работаю. Мне завтра утром надо будет уйти.

— Я провожу тебя до твоей школы, а потом встречу. А днем буду тебя ждать.

— Я могу уходить с работы раньше, чем сегодня. Сразу после уроков. Я задерживаюсь, потому что мне обычно некуда спешить.

— Хорошо, — я провожу ладонью по ее лицу.

Мы встаем с дивана и идем в кровать. Я тут же беру ее в свои руки и засыпаю так, как мечтал все это время: с ней в обнимку.

В 7 утра у Мэриэн звенит будильник, и мы просыпаемся. Я так за всю ночь и не выпустил ее из своих рук. Она потягивается на кровати с зажмуренными глазами. Я целую ее несколько раз в висок.