— Старик, кажется, ты поглупел, — сказал Луис.

Лукас не ответил. Казалось, он находился в другом мире.

— Что с тобой? — безуспешно допытывался мальчик у брата, который шагал, уставившись неизвестно куда.

Они пришли домой, и Лукас, поздоровавшись с матерью, которая открыла им дверь, сразу же ушел в свою комнату.

— Что происходит? — спросила Пилар у Луиса.

— Похоже, у него поехала крыша. Думаю, что ему понравилась девушка из больницы.

— Какая девушка? — с любопытством спросила мать.

— Красивая, с зелеными глазами. Ориана!

— Ориана… Ну и ну… Кто бы мог подумать! — Она повернулась, изобразив на лице подобие улыбки, и ушла в кухню.

Когда их позвали обедать, Лукас лишь прикоснулся к еде. Он не чувствовал голода и был очень бледен. Мать дала юноше стакан молока и позволила идти спать. На вечер у него была запланирована встреча с Джозефом, которому он должен был передать камни, но сейчас Лукас думал только о том, как бы поскорее прилечь.

Он закрыл глаза. Ему не хотелось, чтобы Ориана ушла из его мыслей. Он представил, как она пристально смотрит ему в глаза. Губы девушки находятся всего в нескольких сантиметрах от его губ. Он желает одного — поцеловать ее. Лукас чувствует, что вот-вот поцелует Ориану, но в этот момент начинается дождь, который разрушает волшебство момента, только что пережитого ими. На протяжении нескольких минут все мысли юноши заняты Орианой, но вдруг появляется какое-то беспокойство. На него накатывается волна неясных образов, среди которых он видит лицо девушки. Он уже видел ее раньше. В последний раз это видение было тогда, когда Джозеф учил его контролировать возникающие у него конвульсии. И вот снова в мыслях юноши появилось лицо девушки с глазами и кожей цвета корицы, которая мастерски скачет на лошади. Кажется, она пристально смотрит Лукасу в глаза. Ее длинные ресницы медленно опускаются и поднимаются. Черные волосы доходят до пояса, и, когда ее конь скачет галопом, они развеваются в ритме бега, позволяя ветру свободно играть с ними. Эта девушка прикрыта завесой тайны и обладает притягательностью, перед которой трудно устоять. Ему известно только ее имя: Винона, а также то, что это сестра врага Кендаля. Образ этой девушки с каждым разом становится все более четким в сознании Лукаса. Она без седла скачет на белой лошади, которая радостно носится по бескрайнему зеленому лугу. Ноги Виноны крепко сжимают бока лошади, так что создается впечатление, будто девушка и животное сливаются в одно целое. Покрывая большие расстояния, они долго скачут по обширной равнине, которая кажется бесконечной. Винона одета в коричневые кожаные одежды, одно ее плечо обнажено. Поводья лошади не натянуты. Лукас почти чувствует запах свежей травы и слышит цокот копыт. Он скачет рядом, на другой лошади, скачет вместе с этой девушкой, и она озорно поглядывает на него, развлекаясь тем, что ему не удается догнать ее. Притяжение, которое испытывает юноша по отношению к Виноне, очень сильно. Как это странно — чувствовать притяжение к кому-то, кого не знаешь… Постепенно Лукас засыпает.

Прошло часа два, прежде чем он услышал далекий голос матери. Она говорила ему что-то о таблетках, но что именно, Лукас не понимал. Он все еще находился где-то там, на бескрайних лугах, куда так часто переносили юношу его сны. Исподволь он выходил из этого сна, который больше напоминал реальность. Вскоре к Лукасу вернулись мысли об Ориане.

— Ты уже принял таблетки, сынок? Просыпайся, Лукас! — Пилар дотрагивалась до его плеча, пытаясь разбудить.

— Ну, еще немного… Мне хочется спать….

— Я не против, чтобы ты еще поспал, только скажи, принял ли ты дневную дозу лекарств. Я не заметила, чтобы ты это сделал, когда пил молоко. Ответь, принял ли ты таблетки, и можешь спать хоть весь вечер.

В течение некоторого времени не было никакого ответа, пока наконец Лукас не открыл глаза и не сел на кровати.

— Сколько времени?

— Половина шестого, — сказала Пилар, посмотрев на часы.

— Мне пора идти! — Лукас поцеловал мать и встал с кровати.

— Но ты принял таблетки? Отвечай!

— Нет, сейчас приму. — Он взял стакан воды, открыл коробочку с таблетками, которая была на его груди, вытащил несколько пилюль и проглотил их все вместе.

— Ты не должен принимать их на пустой желудок. Четырнадцать таблеток в день — это много. Нужно принимать меры предосторожности. Перекуси чем-нибудь перед тем, как уходить.

— Ладно.

Он пошел в кухню и сделал бутерброд с ветчиной и помидором, о котором так мечтал в больнице в период своего выздоровления. Мать продолжала повторять Лукасу о необходимости не забывать принимать лекарства.

— Сейчас ты чувствуешь себя хорошо, но если перестанешь принимать таблетки, то у тебя может возникнуть серьезная проблема. Ты должен это понять, хотя тебе не хочется об этом думать.

Лукас кивал, соглашаясь с ней. Он знал, что мать права. Юноша допустил небрежность и сказал самому себе, что этого больше не повторится. Перед тем как выйти из дома, Лукас взял с собой камни, которые нашел прошлой ночью на острове Салтес, и отправился на встречу со своими новыми друзьями.

Дверь открыл сам Джозеф. Похоже, Брэд должен был уйти, чтобы принять участие в какой-то пресс-конференции. Человек-медицина был в джинсах и ковбойке, единственным отличительным знаком его как индейца были длинные седые волосы, собранные в два хвоста с обеих сторон головы. У Джозефа изменилось лицо, когда он увидел Лукаса. Было видно, что он очень рад приходу юноши.

— Haw! Добро пожаловать, моя дорогая полая кость, — сказал он на языке индейцев кроу.

— Haw! — ответил ему Лукас и прямиком направился в ту комнату, в которой стояло типи. Он сел на пол и стал ждать, когда Джозеф начнет разговор.

Джозеф сел напротив и сказал своим мощным голосом, чтобы юноша погрузился в себя и сконцентрировался на голосах, которые есть у него внутри.

— Чем глубже ты погружаешься, тем более широким будет твой поиск.

Человек-медицина закрыл глаза и глубоко вдохнул семь раз. Его руки лежали на коленях. Прошло пятнадцать минут, полчаса… Лукас открыл глаза и с любопытством посмотрел на друга. Вдруг он заметил, что Джозеф как бы отбрасывает свою грудь движением рук, а через некоторое время он сделал то же самое и со своим животом. Создавалось впечатление, будто человек-медицина хотел уничтожить нечто, что находилось в его теле. По крайней мере, Лукас таким образом интерпретировал его действия. Затем Джозеф вытянул обе руки ладонями вверх. Спустя несколько минут индеец начал улыбаться. Было видно, что он удовлетворен; Лукас поймал себя на том, что никогда еще не видел Джозефа таким довольным. Постепенно человек-медицина прекратил свои движения и начал тихонько напевать. Его пение было ритмичным и в то же время медленным. Затем Джозеф закончил петь и обратился к Лукасу со словами:

— Я уже вижу себя полой костью и готов начать твое обучение в надежде, что ты тоже ею станешь. Закрой глаза. Думай о том, что ты с головы до ног — одна длинная кость. Кость, полая внутри. Дырка, через которую должна войти мудрость Аакбаадаатдии, чтобы помогать людям и лечить их. Это имя мы даем человеку, который видит все, который выше всех вещей. Тому, кто создал природу. Высшему существу, которого каждый народ называет по-своему. Ты, как полая кость, должен думать о том, чтобы вылечить того, кто в этом нуждается. Вытащи из себя все негативное и отбрось его. Уничтожь препятствия, которые мешают тебе помогать другим. Отдели от себя все, что сдерживает твои целительские способности… Постепенно в твоем теле появятся новые ощущения…