Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь, на твердой почве, увидеть следы покрышек стало труднее. Всадники часто теряли их, останавливались, искали, обшаривая землю лучом карманных фонарей, и, находя, снова отправлялись в путь. На рассвете песчаная буря, все это время хлеставшая по ним, наконец-то улеглась. В утренние часы следы мотоцикла сделались виднее, всадники приободрились и поехали быстрее. Командир группы выслал вперед разведчика, чтобы тот предупредил их, если вдруг следы на каменистой почве опять потеряются.
Всадники проехали по следу вдоль большой песчаной насыпи, примыкавшей к отвесной скале. Впереди расстилалась широкая равнина. Следы мотоциклетных покрышек сделались отчетливее, колеса увязли в песке и вдруг исчезли. Когда группа во главе с командиром подъехала к разведчику, тот беспомощно крутился по песчаной насыпи. Увидев подъезжающего к нему командира, он присел на корточки и повернул к нему изумленное лицо с бессмысленным взглядом.
— Ты почему остановился? — рявкнул командир.
— Следы... они исчезли, — запинаясь, пробормотал разведчик.
— Тогда иди вперед и найди их.
— Я уже ходил смотрел. Следов нигде нет. Песок... на нем следы остаются, но их там нет. Они обрываются здесь, — говорил разведчик, тыкая пальцем в песок.
— Вот дурак, — буркнул командир и, пришпорив лошадь, повернул вправо. Оглядывая землю, он объехал стоявшую в центре группу, сделал еще один круг, увеличив радиус, но следов не обнаружил. Затем он присоединился к своим воинам, и те заметили, что лицо у него сделалось таким же озадаченным, как и у разведчика. Никто не понимал, куда подевались следы.
Командир соскочил с лошади, обошел обрывающиеся следы. Каблуки его сапог оставляли глубокие ямки на тонком слое песка, нанесенного на каменистую почву. Командир прошел взад и вперед вдоль двух полос, оставленных колесами мотоцикла, и остановился, оглядывая песок. Ровным слоем он покрывал землю во всех направлениях. Следы лошадиных копыт на нем виднелись хорошо, но отпечатков покрышек не было. Разведчик оказался прав — они действительно обрывались. Странно было и то, что рядом с ними не оказалось вообще никаких следов — ни обуви, ни босых ног.
Мотоцикл бесследно исчез. Он словно доехал до песчаника и взмыл в небо вместе со своими седоками. Растворился.
26
Сидевшие на корточках Питт и Джордино, забившиеся в узкую расщелину, внимательно наблюдали за всем, что происходило внизу, на расстоянии шестидесяти футов от них. Им удалось не только найти укромное убежище на скале, но и забраться туда. Устроившись на утесе, оставаясь невидимыми для преследователей, они во все глаза следили за их действиями. Но прежде они умудрились даже несколько часов поспать, растянувшись на теплом камне. Разбудили их всадники, явившиеся вскоре после рассвета. Утес находился к востоку от них, и восходящее солнце слепило стражникам глаза, тогда как Питт и Джордино в тени нависшей скалы могли хорошо их рассмотреть.
Они тихо усмехались, следя за манипуляциями разведчика и командира, представляли их изумление при виде исчезнувших в никуда следов мотоцикла. Да, задали они монголам задачку — кустов нет, лесов нет, и мотоцикла тоже нет. Не без ехидного интереса они наблюдали, как два всадника, спустившись с коней, прошли вперед, тогда как остальные четверо разбрелись по сторонам в поисках таинственным образом исчезнувшего мотоцикла. Как Питт и предполагал, стражники искали следы впереди. Им и в голову не приходило, что мотоцикл мог поехать назад по собственным следам.
— Послушай, Гудини, по-моему, они в бешенстве, — прошептал Джордино.
— Вот и отлично. Когда человек в бешенстве, он теряет сообразительность и наблюдательность.
С час они сидели и ждали, пока всадники бродили, выискивая на песке признаки мотоцикла, после чего снова собрались у места, где следы его обрывались. Командир отдал приказ, и воины, растянувшись, отправились по своим следам и колее мотоцикла в обратную сторону. Они шли, пока не наткнулись на скалу, чуть выступавшую от каменной стены, оглядели отвесный край.
— Вот теперь пора залегать, — шепнул Питт и вместе с Джордино залез поглубже в расщелину. Затем они услышали приближающийся перестук подков. Лошади двигались прямо к той скале, где они затаились. Питт и Джордино замерли. Стук подков прекратился, послышался шорох. Перед тем как забраться в расщелину, они тщательно замели все следы, но поскольку делали все в ночной темноте, что-то могли и пропустить. Сейчас невнимательность могла стоить им жизни.
У Питта бешено заколотилось сердце, когда до него долетел тихий разговор. Нетрудно было догадаться, какие действия за ним последуют. Вскоре один из всадников слез с коня и, цепляясь за камни, начал подниматься по скале. Двигался он медленно, с трудом нашаривая уступы, но по стуку его сапог Питт определил — тот неумолимо приближается к ним. Он посмотрел на Джордино и увидел, что его друг уже приподнялся, а в прижатой к ноге ладони у него находится камень величиной с бейсбольный мяч. Он начал постепенно поднимать ее, но Питт всем телом навалился на его руку, прижав к скале.
— Никого! — крикнул лазутчик, голова которого находилась всего в двух футах от расщелины. Джордино начал сгибать руку, но Питт только сильнее навалился на нее, останавливая движение. Секунду спустя командир приказал воину спускаться. Питт понял смысл его слов по удалявшемуся шороху сапог о камни. Прошло еще несколько минут, воин спрыгнул на землю и сел на коня. Командир выкрикнул новый приказ, и группа тронулась. Вскоре стук копыт начал замирать вдали.
— Еще бы чуть-чуть, и он нас заметил, — проговорил Джордино.
— Молодец скалолаз, испугался и не полез выше. А то непременно получил бы по лбу. Умница; возможно, жизнь себе спас, — отозвался Питт и поглядел на ладонь Джордино, все еще сжимавшую камень. — Ты где так навострился камни-то хватать? В металки ребенком часто играл?
— Нет, в юношестве. В фастбол, — поправил его Джордино.
Провожая взглядом удаляющихся воинов, он спросил:
— Полагаешь, лучше пока остаться тут?
— Да, чутье, разум и деньги подсказывают мне, что наши друзья обязательно вернутся.
Питт читал много исторических романов о Средневековье и знал, что излюбленной тактикой монгольских завоевателей было неожиданное возвращение на место действия. Первым этот прием начал использовать сам Чингисхан, когда сталкивался с превосходящими силами противника. Армия его часто разыгрывала сложные организованные отступления. Некоторые из них длились по нескольку дней. Ничего не подозревавший противник расслаблялся, терял бдительность, а через короткое время Чингисхан внезапно возвращался и разбивал его. Питт знал — отправляться в пустыню немедленно означало идти на риск. Более мобильные всадники легко бы их обнаружили. Поэтому они решили не двигаться с места до тех пор, пока преследователи не уйдут совсем.
Сидя на корточках в своем каменном логовище, Питт и Джордино отдыхали от ночного приключения. Дождавшись, когда опасность, все еще видневшаяся на горизонте, окончательно рассеется, они уснули. Разбудил их близкий шум, очень напоминавший по звуку далекие раскаты грома, однако небо было чистым. Приподнявшись и оглядев местность, они увидели на севере большое облако пыли и силуэты шестерых всадников. Лошади неслись во весь опор по своим утренним следам и с такой яростью били копытами о землю, выжимая скорость, словно участвовали в скачках на ипподроме Санта-Анита. Не прошло и пяти секунд, как вся группа проскакала мимо скалы, на которой прятались Питт и Джордино, к краю мотоциклетного следа. Здесь лошади перешли на шаг. Всадники снова рассредоточились, опустив головы, опять принялись разглядывать песок, выискивая ответ на измучивший их вопрос: «Куда же подевались незваные пришельцы?» Около часа они бродили у скал, ничего нового не обнаружили, снова собрались у оборвавшейся мотоциклетной колеи, о чем-то пошептались и точно так же быстро, как и появились, умчались назад на север, по своим следам.