Он убил того парня сразу же, не собираясь ничего выяснять. Ребром ладони перебил шейные позвонки. А лицо Марины после того, что он с ней сделал, запомнил на всю жизнь, чтобы никого и никогда больше не любить. Потому что на зоне он стал почти зверем. А в том темном парке окончательно убил в себе все человеческое. И все из-за этой женщины. Людочка. Надо же! Почти не изменилась! Те же каштановые кудри, полная белая шея, холеные руки. С первой минуты их брака он ненавидел себя за слабость. За жадность к ее деньгам, которые в итоге сделали его убийцей. Ведь если бы она умерла тогда, под лавиной, то он бы теперь был совсем другим человеком. Быть может, даже счастливым. Женатым на любимой женщине, гуляющим по выходным дням с детишками в парке. Дочка и сын. Маленький сын, которого она не хотела ему родить, Людочка Сальникова. Да, это она…

Она давно должна была умереть. Но вместо нее умерла другая женщина. Которую он любил больше жизни. И вынужден был отнять у нее жизнь, потому что мысль о том, что кто-то другой станет отцом ее детей, оказалась невыносимой. Выходит, он зря убил! О, Господи! Сделай же что-нибудь!

«Зачем же Господи? Ведь это могу сделать я. Прямо сейчас».

Он тут же успокоился.

И когда его Людочка открыла дверцу серебристой «Тойоты», Тимур Муратов неторопливо, со знанием дела и очень аккуратно, дабы не смазать этот самый важный в своей жизни выстрел, нажал на спусковой крючок.

Она упала, толстый мужчина, которого Тимур должен был убить, завизжал и присел за машину. Тимур вдруг улыбнулся, вспомнив, что в таких злых случаях говорила его жена, и, собирая винтовку, тихо произнес:

– Шутка.