– Очень разумно.

– Я хочу, чтобы это сделал тот же человек, что и в прошлый раз. Я ему доверяю.

– И это разумно.

– Тариф тот же?

– Да.

– Я привезла. Я эти деньги неделю с собой вожу.

– Зачем?

– Чтобы чувствовать, что он уже мертвый.

– С тобой все в порядке? – насторожился Валентин.

– Не беспокойся. Это последнее, что мне осталось сделать.

– А потом?

– Потом все сначала.

– А знаешь, это была хорошая идея, с твоей смертью. Иногда так хочется начать жить с чистого листа! Исчезнуть, осесть где-нибудь в маленьком провинциальном городишке, читать философов и выращивать огурцы с капустой. Оказывается, у каждого из нас есть в душе маленький домик, даже у меня. С чистенькими занавесочками на окнах, с уютной спаленкой и гостиной, где по вечерам горит камин. Всю жизнь мы терпим неудобства большого города, но приходит время, и хочется оказаться в полной тишине. Покоя хочется, наконец.

– Что мешает? Тебе, например?

– Есть одно необходимое условие.

– Какое?

– Солить огурцы с капустой не мужское занятие. И вообще, в любой мужской мечте обязательно присутствует женщина.

– Я не умею солить огурцы, – ее глаза опять стали влажными. Ведь это не Глебушка, с кем, единственным, как ей всегда казалось, она могла бы быть счастлива. Валентин на него не похож. Неужели же именно он и есть ее, Людин, мужчина? Встретились наконец! Ох, как же долго она к этому шла! – Я не умею солить огурцы, – повторила Люда.

– Значит, будешь солить помидоры. Так что, Ляля?

Она вспомнила последние пять лет своей жизни: бешеную гонку за большими деньгами, постоянную войну с мужем, претензии мачехи и, последнее, смерть Лени. Валентин прав: надо бежать от всего этого. Исчезнуть. Все продать, изменить имя, наплевать на бизнес, на эти тараканьи бега. Покоя наконец хочется. И она тихо сказала:

– Позвони мне. Когда все утрясется, позвони.

Они поднялись со скамейки и так же медленно, как и пришли, двинулись по асфальтовой дорожке к выходу из парка. Золотые денежки желтых листьев, осыпавшиеся с деревьев, под их ногами превращались в обычную грязь…

Люда подождала, пока отъедет машина Валентина, а потом внимательно прислушалась. Окружающий ее мир снова звучал. Ярко, сочно, и ей снова захотелось жить. Аппетитно запахло жареными пончиками, и она почувствовала зверский голод. Да так, что готова была запихнуть в себя любую дрянь, лишь бы эта дрянь оказалась съедобной. Усилился дождь, и ей стало холодно и мокро. Чувства вернулись. Серебристая «Тойота» показалась Люде самой красивой машиной на свете. И с новой силой вспыхнула в душе ненависть к Якушеву. Из-за него все. Из-за этой крысы. Так пусть он сдохнет!

…Весь следующий день она находилась в приподнятом настроении. Несмотря на то, что в офисе было тоскливо и почти все сотрудники фирмы отпросились завтра на Ленины похороны. Якушев на работу не явился, но Люда вела себя так, словно его больше не существовало. С этим покончено. Пусть воет хоть в одиночестве, хоть при ней:

– Это ты его убила-а-а! Я знаю, что ты-ы-ы! Сука-а-а-а!!!

Она не вступала с Якушевым в пререкания, вообще не разговаривала, а вечером постаралась пореже с ним встречаться, благо что квартира теперь была огромная. Во вторник утром муж пошел за ней покорно, словно бычок на веревочке. «Это хорошо, что он туго соображает и гораздо медленнее, чем я, выходит из состояния стресса», – думала Люда, запирая дверь квартиры. Якушев намерен ей мстить, может, прямо с похорон в прокуратуру решил отправиться? В любом случае она его опередила. Он все равно мертвый, а она… Она теперь живая!

Люда усмехнулась. Как же повезло, что она встретила Валентина! Якушеву судьба такой подарок не сделала. Потому он и идет сейчас навстречу своей смерти, втянув голову в жирные плечи. Страдает. Неужели можно поверить в такую любовь? Это же сплошное свинство!

Она первой вышла из подъезда. Какой приятный день! Хорошая погода, из-за туч то и дело выглядывает солнце. Еще пара минут, и все будет кончено.

– Ну, ты идешь, Якушев? – обернулась она.

– Сейчас, сейчас, шнурок развязался.

– О господи!

Ей не терпелось. Наконец муж привел в порядок обувь и стал спускаться по ступенькам к машине, стоящей прямо у подъезда. Люда шла первой, на ходу доставая из сумочки ключи. Мысленно она отсчитывала секунды. Последние секунды прошлой жизни. Он сейчас умрет, а она все начнет сначала. Выстрела все не было. Она в замешательстве оглянулась. Когда же? И чего, интересно, он ждет?

Она даже успела отключить сигнализацию и открыть переднюю дверцу. Снова оглянулась. Да, вот сейчас. Она чувствует. Сейчас это произойдет. Его палец на спусковом крючке. Люда довольно улыбнулась. Ну, вот и все.

У кого-то на даче пав…

…Он пришел на чердак заранее, за час, занял удобную позицию у окна. Еще вчера он взломал замок на двери, внимательно все осмотрел. Дом старый, трехэтажный, видимо, скоро пойдет под снос. Строится Москва. А позицию для снайперского выстрела лучше, чем здесь, на чердаке, и не отыщешь. Совсем простое дело. Из подъезда выйдут двое, мужчина и женщина. Лицо мужчины он в течение получаса внимательно изучал вчера вечером по фотографии, которую получил от посредника. За что она его, интересно? Неприятный, конечно, тип, но за это не убивают. Убивают за другое.

Он посмотрел в оптический прицел винтовки на стоящую у подъезда серебристую машину, потом перевел взгляд на дверь. Видимость отличная! Погода просто супер! Надо же, как повезло! Бабка в белом платке вышла из двери, держа в руке бидон для молока, и осторожно начала спускаться вниз по ступенькам. Лицо как на ладони, машинально отметил он. Остается только плавно и нежно нажать на курок. Очень нежно. Надо любить свою работу. И вот она, душа человеческая, полетела к небесам. Но в бабку он, конечно, стрелять не будет. За бабку не дадут бабок. Он даже улыбнулся, отметив, что получился неплохой каламбур. Киллерский.

А вот и они. Первой вышла женщина, и он на всякий случай взял ее в прицел. Проверить, не сбился ли. Стало вдруг интересно увидеть ее лицо. Надо же: заказала собственного мужа! Что ж, бывает. Он ее прекрасно понимает, потому что сам когда-то… И вдруг замер. Что за черт?! Она же столько лет ему во сне являлась! И в каком страшном сне! Она же была первой, кого он…

В течение этих двух минут он вспомнил события пятилетней давности и вдруг понял все. Она не умерла тогда. Осталась жива каким-то чудом, и чудом же узнала, что он хотел ее убить. Только она могла так жестоко отомстить, подложив в багажник его машины краденые вещи. Вещи! А он-то все годы, проведенные в тюрьме, думал, что это сделала Марина! Он выжил лишь потому, что страстно хотел отомстить: выйти на волю и первым делом наказать ее! Терпел, зубами скрипел, но был таким примерным мальчиком, что аж тошно. Лишь бы выйти. И тогда в парке не выдержал, сорвался. Когда увидел ее с другим мужчиной, сорвался.