Пятнадцатью годами позже правитель Ямато двинул шестидесятитысячное войско против Силлы, но, несмотря на такую поддержку Пэкче, наступление Когуре на Пэкче продолжалось. К концу века Когуре стало самым грозным из северных соседей Китая; его частые набеги вызвали в 598 году ответный удар со стороны Суй Вэнь-ди. Война на море и на суше закончилась тем, что Когуре формально признало себя вассалом Китая, однако в 612-м Суй Ян-ди предпринял новый поход,[466] в котором участвовали триста кораблей — они прошли от Шаньдунского полуострова до Кореи и атаковали Пхеньян. Эта и две последующие морские экспедиции оказались безуспешными; укрепления, воздвигнутые корейцами против атаки с моря, выстояли. Хотя у них наверняка были корабли, о морских битвах хронисты не сообщают. Четвертого похода Янди совершить не смог: поскольку он строил грандиозные каналы и вел внешние войны, вместо того чтобы заниматься внутренними делами страны, такими как катастрофический разлив Желтой реки, Китай оказался на грани гражданской войны. В 616 году Ян-ди перенес столицу в Янчжоу, где его и убили два года спустя. Однако несмотря на свой печальный конец, династия Суй создала почву, на которой позже расцвело несравненное великолепие династии Тан, озарившее своим блеском всю Азию.

Подробно рассмотреть судостроение в Восточной Азии невозможно из-за скудости археологических находок и письменных свидетельств. Сохранившиеся донгшонские долбленки имеют поперечные переборки и поднятые борта, а также дощатые настилы, закрепленные веревками и соединением «шип в гнездо»,[467] что указывает на сходство с находками в Западной Евразии. Многие донгшонские барабаны[468] украшены изображением военных ладей с лучниками, копейщиками и барабанами. Вероятно, барабанный бой помогал гребцам работать в лад (как на греческих триремах), служил сигналом и подбадривал в бою. В этих сценах барабан стоит на корме, за ним располагается кормчий у бокового руля. Корпус имеет форму полумесяца, хотя стяжек, удерживающих нос и корму, не видно. На некоторых ладьях гребцы, судя по всему, сидят на палубе; это позволяет предположить, что суда представляли собой плоты (возможно, бамбуковые; в таком случае нос и корму загибали при помощи пара, как это делалось в Китае). Другие предполагают, что лодки были долбленые; эта гипотеза подтверждается тем, что на некоторых изображениях, возможно, присутствуют высокие помосты, на которых размещены лучники. Эти изображения сравнивают с бронзовой моделью судна,[469] найденной на острове Флорес в Индонезии, но предположительно изготовленной в Северном Вьетнаме или в Южном Китае примерно в I веке нашей эры. Модель имеет длину 56 сантиметров, высоту 19,5 и ширину 8,5 сантиметра; на верхней палубе установлены три платформы неизвестного назначения. Платформы на носу и на корме выше и поддерживаются четырьмя столбиками, платформа в середине более длинная и держится на восьми столбиках. Под палубой сидят ногами вперед двенадцать гребцов, по шесть с каждого борта.

У судна, по всей видимости, есть киль, очень сильно выдающийся вперед. Если у донгшонских лодок обычно изображен один боковой руль, у флоресской лодки руля не сохранилось и фигура кормчего (если она и была) утрачена. Исследование этой древней модели затруднено тем, что она остается чтимым предметом и получить ее для изучения можно лишь после совершения требуемых ритуалов — факт, свидетельствующий о чрезвычайной стойкости морских традиций на некоторых островах Юго-Восточной Азии.

Более поздние китайские источники дают некоторые сведения о чужеземных судах, которые прибывали в Китай из Линьи, Фунани или Поссе (последнее название может относиться либо к месту на Малаккском полуострове, либо к Персии) или участвовали в перевозках между иностранными портами. Посол Кан Дай, писавший о судне с семью парусами в западной части Индийского океана, приводит основные черты большого фунаньского корабля III века:

В царстве Фунань рубят деревья и делают суда. Длинные имеют длину 22, а ширина их 2 метра. Нос и корма напоминают голову и хвост рыбы; они сплошь покрыты железными украшениями. Большое судно может брать на борт до ста человек. У каждого есть длинное весло, короткое весло (гребок) и шест для отталкивания [от дна]. Он носа до кормы помещаются пятьдесят человек или более сорока в зависимости от размеров судна. На полном ходу они гребут длинными веслами, когда сидят — короткими, а где вода мелкая — отталкиваются шестами. Они все поднимают весла и отвечают на окрик, как один человек.[470]

Кан Дай не указывает назначения судна, но, судя по исключительному соотношению длины и ширины, оно служило скорее для церемониальных случаев в относительно защищенных водах, чем для торговых или военных целей. Еще один трактат III века, озаглавленный «Описание необычных вещей южных областей», рассказывает о судах под названием куньлунь бо, которые могут соответствовать «большим коландиофонтам, поднимающимся на Золотой [остров] и Ганг»,[471] упомянутым в «Перипле Эритрейского моря». Куньлунь — китайское название неизвестной страны в Юго-Восточной Азии, бо — слово неизвестного происхождения. Согласно «Описанию необычных вещей южных областей», «жители иноземных краев называют суда бо. Большие имеют в длину более пятидесяти метров и возвышаются над водой на четыре-пять метров… Они вмещают от шестисот до семисот человек и десять тысяч бушелей груза»[472] (согласно различным оценкам 250–1000 тонн). Эти корабли несли целых четыре косых паруса из переплетенных листьев. В отличие от кораблей Индийского океана и Китая, «четыре паруса не смотрят прямо вперед, а поставлены косо и устроены так, что их можно развернуть все в одном направлении, чтобы наполнить ветром или обезветрить». Похожие детали обнаруживаются в судне VII века из Аджанты и в описаниях кораблей с семью сотнями пассажиров в «Джатаках». Такое парусное вооружение, вероятно, сходно с изображенным на барельефах в храмовом комплексе Боробудур на Яве. Там мы видим четырехугольные паруса, наклоненные вперед при продольном развороте, а при движении по ветру поставленные перпендикулярно диаметральной плоскости корабля.