— А что будет с теми письмами, которые мама получала от твоих авторов?

— Они у тебя?

— Да, я взял их себе и прочитал.

— Они принадлежат тебе. Я не хочу, чтобы они находились в этом доме. Слишком тяжелые воспоминания с ними связаны.

— Георг! — позвала Лизель из прихожей. Хойкен вышел из комнаты и подошел к лестнице.

— Что такое, Лизель?

— Подойди к телефону, Урсула хочет поговорить с тобой.

— Сейчас спущусь.

Георг сбежал по ступенькам вниз и взял у Лизель трубку. Женщина улыбалась при этом. Хойкен понял, как хорошо ей сейчас, когда в доме есть два человека, для которых можно готовить и о которых можно заботиться. Он услышал голос Урсулы и постарался собраться с мыслями.

— Георг, это ты?

— Да, Урсула.

— Георг, это правда? Отец действительно со вчерашнего дня дома?

— Да, я говорил с ним сейчас, ему значительно лучше.

— Тогда я завтра приеду в Кёльн.

— Приезжай, он будет очень рад. Ты знаешь, когда прибывает твой поезд?

— Я буду там в начале одиннадцатого.

— Очень хорошо. Я встречу тебя на вокзале, и мы прогуляемся перед тем, как поехать в Мариенбург.

— Хорошо. До завтра. Встретимся после десяти.

Хойкен окончил разговор и пошел на кухню, чтобы вернуть трубку Лизель. Мелко нарезанные овощи уже давно перекочевали со стола в кастрюлю, в которой тушился гуляш. Хойкен взял маленькую ложку и откусил кусочек мяса. Уже много лет он не пробовал этого блюда. Гуляш — это еда его детства, с лапшой или с белым рассыпчатым рисом.

— На вкус — просто великолепно, Лизель. Я с удовольствием пообедал бы с вами вместе.

— Так оставайся, здесь хватит на троих.

— Я бы с радостью, но, к сожалению, мне нужно ехать в издательство.

— Издательство, издательство… вот так же раньше говорил и твой отец. Теперь-то он стал умнее, и у него есть время.

Хойкен обнял и поцеловал Лизель в щеку, а потом пошел попрощаться с отцом. В спальне никого не было, но окно широко распахнуто, чтобы комната проветрилась от дыма сигары. Где же отец? На кровати его тоже не было. Хойкен подошел к окну и выглянул в сад. Старик шел вдоль газона. Он был в том же шелковом халате, но теперь его шея была укутана красным шерстяным шарфом, который старик часто носил в ненастную погоду. Садовники узнали хозяина и шли навстречу ему. Он помахал им рукой, и вскоре они все вместе обсуждали следующий этап работы. Отец держал сигару в руке и был очень похож на импресарио маленького театра, не хватало только какой-то мелочи. Хойкен сразу не понял, какой именно, и только взглянув на ноги старика, догадался. Отец был без носков. Голое тело виднелось из старых черных туфель. Из туфель, о которых он мечтал всю прошлую неделю.

На следующее утро Хойкен вышел из отеля в девять часов. Урсула позвонила и сообщила, что ее поезд снова опаздывает. Георг хотел поехать на вокзал другой дорогой, но потом стал размышлять о своих планах относительно книги о соборе. Эту идею он хотел обсудить сегодня в полдень с Петером Файлем. Хойкен давно уже собирался пойти в собор, а теперь у него есть хороший повод. Итак — вперед!

Он вошел во вращающиеся стеклянные двери у правого портала и остановился. Здесь было прохладно и темно. Глаза не сразу привыкли к сумраку. Холод всегда вызывал у него легкую дрожь в теле. Ребенком он спасался от него, пробегая по боковому нефу. Хойкен прищурился, стараясь разглядеть золотую раку с мощами трех святых королей, которая стояла в своем стеклянном футляре в центре огромного помещения. Собственно, из-за этой раки и был построен весь Собор. В течение многих веков он был могучим экономическим и духовным центром города. Сюда приезжали паломники со всего света. Вряд ли сейчас кто-нибудь помнит легенду о драгоценном ларце. Посетители слушают рассказ экскурсовода, но это им ни о чем не говорит. Как будто не было двух тысяч лет развития культуры и религии. Сегодня люди несутся с пакетами «McDonald’s» и запихивают в себя картофель фри, ступая в своих кроссовках «Nike» в совершенно чуждый им мир. Однако что это он так разволновался? Ведь он сам давно, с самого детства, не молится регулярно и посещает церковные службы только по большим праздникам. Раньше они все вместе — родители, его брат и сестра — почти каждое воскресенье ходили в собор. Он хорошо помнил древнюю, трудную для понимания латынь, легкий дым вокруг алтаря и вечные «назад» и «вперед», «встать» и «на колени». Ребенком он боялся потеряться в огромном храме среди множества людей, поэтому не отходил от своих родных. Отец всегда целеустремленно направлялся к нужному ряду и после службы шел в Мариенкапеллу, чтобы зажечь свечу перед большой иконой патрона Кёльна работы Стефана Лохнера.

Хойкен видел, как на скамейке у входа собирались первые группы туристов. Вдруг его потянуло к средокрестию. Георг хотел как можно скорее пройти темный продольный неф. Он смотрел на колонны и видел, что возле каждой из них на маленькой консоли стоит фигура под готическим балдахином. Все эти скульптуры обязательно будут помещены в его книге о соборе, над которой уже работает Петер Файль. Одно издание — для взрослых, а другое — для детей, оформленное в виде игры, участники которой отправляются по собору на поиски деталей оформления и убранства.

Большую главу они посвятят иконе работы Лохнера «Поклонение волхвов». Хойкен подошел к средокрестию и вошел в капеллу мимо открытой решетки. Святая Мария сидела на троне и держала младенца-Христа на коленях. На ней была простая голубая накидка, а возле нее стояли два святых короля, закутанные в тяжелые парчовые мантии. Где третий король и какие дары они принесли? Слева стояла святая Урсула со своими спутницами, а справа — святой Гереон в блестящих золотых доспехах. Отец всегда путал его со святым Георгом. Благодаря этому Хойкен и получил свое имя. Кристофа назвали в честь святого Христофора, чья могучая фигура из камня с Иисусом-отроком на плечах нравилась отцу больше всех других скульптур в соборе.

Нужно ли ему зажечь свечу? Да, почему бы нет? Раньше со всем этим связывались их надежды и чаяния. Самой красивой церемонией была торжественная месса, когда министрант нес большую свечу. Кристоф и Георг были министрантами несколько раз. «Это научит их ходить прямо и не горбиться», — говорил отец. Настоящих восковых свечей сейчас почти не делают, вместо них предлагают маленькие свечки в пластиковых стаканчиках, которые больше подошли бы для чайной церемонии. Хойкен зажег одну, затем повернулся и подошел к раке с мощами, чтобы лучше рассмотреть ее. Рака была самой большой драгоценностью, которую он видел в детстве. Взрослые говорили, что это огромная святыня. Думая об этом, Хойкен сразу вспоминал слова «золотой топаз». Так в храме называли раку — прекрасную и таинственную. Мальчишкой он ждал, когда солнечные лучи проникнут через высокие церковные окна и упадут на сокровищницу. Она вспыхнет и засияет ярко-ярко, и тогда все поверят, что Святой Дух находится в золотом топазе и появляется в виде огня.