Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одно популярное знамение – схватки между птицами. Обсеквент пишет (69): «В лагере Цезаря рассвет осветил орла над палаткой преторской когорты, который затем, потревоженный более мелкими птицами, летавшими вокруг него, исчез из поля зрения».
В катрене 3– 11 небесные миражи вновь знаменуют катастрофы в Венеции; к этому явлению прибавляется падение большого дерева в центре города:
«Головня в лицо» описывает либо пытки пленника, либо жестокую стратагему – в XVI веке осажденные воины нередко прибегали к метанию в лица атакующих горящих яблок, пропитанных серой, либо раскаленных углей. В памяти французов это словосочетание воскрешало инцидент 1521 года, когда во время военной игры в лицо королю Франциску I попала горящая головня. Впоследствии, чтобы скрыть шрам, король отпустил бороду.
Необычному поведению молнии посвящен катрен 3—13:
Джироламо Кардано в трактате «О хрупкости» (1547) описывал случаи, когда молния, ударив в ларь или сундук, плавила хранившиеся в нем золото и серебро, при этом оставляя сам сундук невредимым. Об этом свойстве молнии писал и Рабле: «Молния разрушает и сжигает только твердые, прочные и устойчивые тела, предметов же мягких, полых внутри и податливых она не трогает: она вам сожжет стальную шпагу, а бархатных ножен не повредит, превратит в пепел кости, а покрывающего их мяса не заденет».[149]
В катрене 3—42 предвестиями голода выступают дождь из камней в Тоскане и новорожденный с зубами:
Появление на свет зубастых младенцев относилось к числу редких и однозначно негативных знамений, предрекающих голод. Тит Ливий писал: «В Ауксиме родилась девочка с зубами» (XLI, 21).
В катрене 3—91 появляется редкое знамение – оживление мертвого дерева:
Вполне вероятно, что Нострадамус сам видел дерево, о котором писал. Шавиньи, комментируя этот катрен, сообщает, что в 1572 году, вскоре после Варфоломеевской ночи, «в Салоне, подобно чуду, за день или два до сентябрьского равноденствия, старое дерево, которое именуют боярышником, которое уже давно было совсем сухим и мертвым, оказалось совсем зеленым, изобилующим листьями и цветами, как предсказал Нострадамус».
По странному совпадению Пьер Летуаль описывает такое же явление, относящееся к тому же времени, только к иному городу – Парижу: «Наутро после дня святого Варфоломея, ближе к полудню, увидели боярышник в цвету на кладбище Невинных. Как только слух об этом распространился по городу, народ прибежал туда такой большой толпой, что пришлось выставить стражу по округе… Многие католики истолковали это оживление боярышника как оживление французского государства». В катрене оживление мертвого дерева служит знаком активизации наследника перед лицом болезни монарха.
Миражи битв в небе здесь рассматриваются как предзнаменования эксцессов, связанных с Реформацией, и гонений на ортодоксальных христиан. В те времена о подобных миражах сообщалось практически ежегодно, да и позже о них говорили не раз, хотя ни одного достоверного наблюдения до сих пор не зафиксировано.
В катрене 4—48 нашествие саранчи вызывает мор:
Авзония – средняя и южная части Италии, а также поэтическое название всей страны. Здесь Нострадамус пересказывает Обсеквента (30), изменив место события: «В Африке появился огромный рой саранчи; брошенная ветром в море и извергнутая водами, она вызвала своим невыносимым зловонием и смертоносными испарениями тяжелый мор среди скота в Кирене и, по сообщениям, разложение унесло жизни 8000 человек». В этом нет ничего невероятного: в Северной Африке нашествия саранчи до сих пор происходят постоянно, а в Средние века они не раз случались и в Италии.
В катрене 4—55 силы природы предвещают убийство тирана:
Светоний в биографии жестокого императора Домициана (23) сообщает: «За несколько месяцев до его гибели ворон на Капитолии выговорил: „Все будет хорошо!“» О кровоточащих статуях, широко известных в христианском мире, писал еще Обсеквент (70): «Во время Латинских игр на Альбанской горе, во время жертвоприношения кровь капала с плеча и большого пальца руки Юпитера».