Этот катрен – совершеннейшая загадка. Ни одно из объяснений его толкователями и современными учеными-исследователями нельзя считать приемлемым. В первой половине XVI века были весьма популярны рассказы о «сражениях в небесах» (например, в книгах Конрада Ликосфена и Джироламо Кардано), в которых участвовали воины с определенными эмблемами либо животные. Орел во все времена был символом Священной Римской империи; леопарды (согласно законам геральдики, леопард – это тот же лев, повернутый в профиль) украшали герб Англии. Однако толкование этого катрена на том и заканчивается: неясно, кого обозначает вепрь. Этот зверь символизировал ярость и неукротимую силу и появлялся на штандартах армий разных стран. Во всяком случае, аллегория здесь неясна, в отличие от катрена 1—29, где появление на берегу «морского чудовища» служит предвестием иноземного вторжения:

Находки неизвестных европейцам морских животных оживленно обсуждались в научной среде эпохи Возрождения; о них писали швейцарский естествоиспытатель Конрад Геснер, врач Гийом Ронделе, хирург Амбруаз Паре и другие современники Нострадамуса. Насколько можно понять описания и иллюстрации к их трактатам, речь идет о тюленях, морских коровах, морских львах и других вполне обычных для нас существах. Тогдашней зоологии эти животные были неизвестны и воспринимались как зловещие твари, сулящие различные невзгоды местностям, где их видели или ловили.

Природа, впрочем, способна посылать и «классические» знамения, хотя и их не так-то легко истолковать. Вот катрен 1-34:

«Птичьи знамения», ауспиции (от лат. avis– «птица» и specio – «наблюдать»), по древнеримским представлениям, помогали узнать волю богов. Считалось, что птицы подают знак полетом (орлы, коршуны), криком (вороны, совы) или поведением при кормежке (куры). Всякое общественное дело, любое действие должностного лица требовали птицегаданий. Ауспиции не открывали будущего, но показывали, одобряют ли боги задуманное. Об этом писал в своей «Истории» Тит Ливий (VI,41): «По птицегаданию основан этот город, без птицегадания ничто не обходится в войне и при мире, дома и в походе – кто этого не знает?» Ему вторил Тит Макций Плавт в комедии «Ослы» (258–261):

При определении воли богов птица, летящая направо, считалась добрым или дурным предзнаменованием в зависимости от обстоятельств. В предсказании обыграна эта двойственность: увидев полет хищной птицы, французам не удается однозначно истолковать его значение.

В катрене 1—64 Нострадамус сконцентрировал предзнаменования, считавшиеся важными в Древнем Риме:

Юлий Обсеквент в «Книге знамений» сообщает о случаях появления «солнца» в ночном небе, миражах сражений армий в небесах, рождения свиней, похожих на человеческих младенцев, а также случаев, когда животные (чаще всего быки) говорили человеческим языком:

«12…ночью несколько часов видели солнце.

14. В Капуе ночью видели солнце… В Пизавре ночью сияло нечто, похожее на солнце.

27. В Амитерне ночью наблюдалось солнце, и его свечение продолжалось некоторое время.

43. В небе и днем, и ночью видели сражающееся оружие между западом и востоком, причем запад потерпел поражение.

57. Во времена Суллы между Капуей и Вольтурном слышали великий шум отрядов и оружия, наряду с ужасными криками, как если бы две армии несколько дней вели сражение…

14. В Цере родились поросенок с человеческими руками и ногами и ребенок с четырьмя руками и ногами…

26. Бык заговорил.

27. Бык заговорил и был взят на общественное содержание». Валерий Максим (I, 5) также сообщал: «Во время Второй пунийской войны было установлено, что бык, принадлежавший Гнею Домицию, произнес: „Берегись, Рим!“»

О шуме с неба во время призрачных битв пишет и Овидий в «Метаморфозах» (XV, 780–785):

В «Георгиках» Вергилия (1, 474–478) повествуется не только о битвах в небесах, но и говорящих животных:

Этот список будет неполным без пророчества великого современника Нострадамуса, Леонардо да Винчи: «Людям будет казаться, что они на небе видят новые бедствия; им будет казаться, что они взлетают на небо и, в страхе покидая его, спасаются от огней, из него извергающихся; они услышат, как звери всякого рода говорят на человеческом языке».[146]