Помню, что в спальне Эшли, на комоде, видела старый ноутбук фирмы «Эппл». Переношу его на обеденный стол, смахиваю пыль и включаю. Компьютер приветливо подмигивает зеленым глазом. Открываю новый документ, глубоко вздыхаю и начинаю печатать.

Даже со скоростью шестьдесят три слова в минуту не всегда удается успеть за собственными мыслями. Слова льются рекой. Слова, о существовании которых я прежде и не подозревала. Выскакивают неизвестно откуда и ложатся на экран компьютера удивительно ловко, складно и осмысленно. Почему же я не догадывалась сделать это раньше? Возвращаются Тэкери и Эшли. Оба в восторге, требуют внимания, рассказывают, как катались в чайных чашках и жали лапу Микки-Маусу. Приходится сказать ребятам, что очень занята. Не могу оторваться, должна печатать.

— Потерпишь нас в своей квартире месяц? — спрашиваю Эшли, когда он укладывает Тэкери спать и возвращается в комнату.

— Какие вопросы? Живите сколько угодно.

— Не больше месяца, обещаю.

— Прекрасно. Но что будет потом?

— Не могу сказать.

— Почему?

— Потому что у меня появился план.

— Да?

— Да. Но пока это секрет. Боюсь сглазить.

— Хорошо, настаивать не буду. — Славный добрый Эшли, он всегда умеет понять. — Есть хочешь?

— Нет. Надо печатать.

Печатаю весь вечер, до тех пор, пока глаза не начинают закрываться. На следующий день, в воскресенье, встаю в пять утра и снова сажусь к компьютеру. Эшли предлагает отвезти Тэкери на пляж. Благодарю и с готовностью принимаю помощь.

— А тебе не трудно? — спрашиваю из вежливости.

— Ничуть. Даже интересно. Но может быть, все-таки скажешь, чем занимаешься?

— Ты же обещал не спрашивать.

— Ну не вредничай, скажи, — настаивает Эшли.

— Сочиняю свой собственный счастливый конец, — авторитетно заявляю я.

— Что-то вроде тех историй, которые писала в школе? — Брат с любопытством заглядывает через плечо.

— Что-то похожее, — подтверждаю я и быстро опускаю крышку компьютера. Не хочу, чтобы он читал раньше времени.

— Мне они всегда нравились.

— Правда?

— Да. А еще я всегда удивлялся, почему ты не решаешься на серьезную работу.

Я же знала, что план отличный!

На следующий день отвожу Тэкери в школу и возвращаюсь к обеденному столу. Печатаю, печатаю, печатаю и еще немножко печатаю.

Звонит Стивен.

— У меня корь, — уверенно вру я. — Доктор сказал, что болезнь ужасно заразная. Необходим месяц полной изоляции.

— Но…

— Прости, но тебе придется взять кого-то на замену. — Вешаю трубку.

Так и живу. Понедельник перетекает во вторник, Вторник сменяется средой, а мои пальцы барабанят и барабанят по клавиатуре.

Звонит Лиззи.

— Не могу с тобой разговаривать, — отрезаю я.

— Почему? — щебечет она.

— Отлично знаешь почему.

— Но я хотела помочь…

— Огромное спасибо. Очень помогла, ничего не скажешь.

— Ой, не говори так, Перл. Можно мне приехать и все объяснить?

— Нет.

— Пожалуйста.

— Я занята.

— Чем?

— Какого черта я должна делиться с тобой еще чем-то?

Отключаю телефон. Прежняя Перл скорее всего выслушала бы лепет Лиззи. Но у теперешней Перл нет времени на глупости. Жизнь изменилась, а вместе с ней изменилась и я. Впервые за долгие годы вижу перед собой ясный, прямой путь. Пусть Лиззи немножко погрустит — ей полезно.

Звонит Белла. Звонит Бретт. Снова звонит Стивен. Даже Адам звонит.

— Не могу разговаривать, — отвечаю всем. — Очень занята.

Я действительно очень занята. Работа поглощает целиком. Утром отвожу Тэкери в школу, ближе к вечеру забираю. Несколько часов мы с сыном вместе играем. Но как только он ложится спать, сразу возвращаюсь на свое место. Случается, сижу до рассвета. В сутках слишком мало часов, чтобы успеть напечатать все, что рождается в голове.

Иногда, поздним вечером, делаю небольшую паузу. Всего лишь пять минут, чтобы потянуться, подумать и принести очередную порцию кофе — стол уже заставлен пустыми чашками. С нежностью смотрю на сладко спящего Тэкери.

— Все будет замечательно, — обещаю самому любимому на свете мужчине. — Непременно, обязательно. Нас трое — ты, я и малыш. Жизнь прекрасна.

В конце месяца внимательно, придирчиво читаю плод упорного и вдохновенного труда. Исправляю ошибки и опечатки, кое-где добавляю диалоги, слегка приукрашиваю эпитетами описания и на принтере Эшли распечатываю все сто пятьдесят страниц рукописи. Последним появляется титульный лист с заглавием. Теперь предстоят заботы иного порядка: ярко-красная помада и какое-нибудь интересное платье вместо джинсов и футболки, в которых прожила целый месяц.

Обходиться без привычной одежды непросто. Хорошо хоть, что, уходя от Адама, не забыла бросить в сумку любимый красный костюм от Донны Каран.

На минуту заезжаю на работу, чтобы забрать кое-какие стратегически важные бумаги, и лечу дальше, в Беверли-Хиллз, где расположена Шо-тауэр, штаб-квартира Стивена Шо.

Сегодня утро среды, а по средам Стивен всегда работает здесь. Оставляю машину на стоянке, вхожу в просторный холл и на лифте поднимаюсь на девятый этаж. Фрэнк, ассистент Стивена в офисе, встречает слегка озадаченно. Бедняга ютится в закутке возле лифта, а всю остальную площадь занимает не в меру огромный, перегруженный украшениями кабинет босса.

— Перл, какой сюрприз! А я слышал, что у тебя корь, — говорит Фрэнк, недоуменно глядя, как я решительно, уверенно и в то же время изящно шагаю по мягкому ковру. — Стивен сейчас занят: у него совещание. Может быть?..

— Не беспокойся, — отвечаю я.

Открываю стеклянную дверь кабинета и захожу.

— Эй, не видишь, что у меня совещание? — рычит Стивен.

— Не вижу, — заявляю я. — Простите, джентльмены, — обращаюсь к двум мужчинам в темных костюмах, сидящим в креслах перед огромным столом всемогущего начальника. — Боюсь, вынуждена попросить вас удалиться. Совещание окончено.

Оба слегка пугаются, но покорно встают. Стивен вне себя от ярости.

— Ничего подобного. Сидите. — Теперь уже он рычит не на меня, а на подчиненных.

Те покорно садятся.

— Что ты себе позволяешь, Перл? — грохочет мистер Шо.

— Джентльмены, думаю, вам все-таки лучше удалиться, потому что в ином случае вы можете стать свидетелями совсем не детской сцены. — Оба снова встают и опасливо смотрят на Стивена. — Сюда, пожалуйста. — Веду их к двери, возле которой застыл ошарашенный Фрэнк.