Век живи — век учись, подумал я, кладя энциклопедию обратно в коробку. Бедный старый профессор Дерри. Возможно, это к лучшему, что он не воспользовался этим советом Валентина.

Прежде чем выкинуть все это из головы, я посмотрел на вторую закладку, на ту, что лежала в этом томе. На полоске белой бумаги рукой Валентина было написано: «Сказать об этом Дерри», а ниже: «Показал это Свину».

Я прошел в комнату О'Хары, вынул папку и фотографию «банды» из сейфа, уселся в кресло, устремил на них взгляд и тяжело и надолго задумался.

В конце концов я лег спать в номере О'Хары — так было безопаснее.

На следующее утро машина кинокомпании доставила Ридли Уэллса на конный двор вовремя и в трезвом состоянии. Мы направили его в костюмерную, а я воспользовался случаем, чтобы позвонить по своему мобильному телефону Робби Джиллу.

В такой ранний час я ожидал наткнуться на автоответчик, но Робби уже был на ногах и сам ответил на мой звонок.

— Вы все еще живы? — небрежно спросил он.

— Да, спасибо.

— Тогда что вам нужно?

Это было в духе Робби — всегда в самую точку.

— Во-первых, — начал я, — кто дал вам список экспертов по ножам?

— Мой коллега по профессии, служащий в полиции, — сразу ответил он. — Он работает на местное отделение. Он славится грубыми шуточками, когда-то играл в регби, любит посмеяться и пропустить кружечку пива в баре. Я спрашивал его об известных специалистах по ножам. Он сказал, что в полиции недавно тоже составляли список и спрашивали его, есть ли ему что добавить к этому списку. Но он никого больше не знал. Все его знакомые, имеющие дело с ножами, в основном шляются по барам.

— Он участвовал в следствии о нападении на Доротею?

— Нет, его не было в городе. Что-нибудь еще?

— Как она?

— Доротея? Держится на успокоительных. Теперь, когда Пола нет, вы по-прежнему намерены платить за место в частной клинике?

— Да, намерен и хочу навестить ее вскоре — скажем, сегодня после обеда.

— Нет проблем. Просто приходите. Ей по-прежнему нехорошо из-за Пола, но физически она быстро выздоравливает. Я полагаю, мы сможем перевезти ее во вторник.

— Хорошо, — сказал я.

— Будьте осторожны.

— Я осторожен, — кисло ответил я.

На конном дворе грумы готовились к утренней тренировке, седлали и взнуздывали лошадей. Я сказал им, что, поскольку сегодня воскресенье, то на Хите мы окажемся снова более или менее одни, но снимать будем не совсем те же сцены, что неделю назад.

— Вас просили одеться точно так же, как в прошлое воскресенье, — сказал я. — Все сверились с записями у ассистентки костюмера, если сами не смогли вспомнить?

Ответом мне были дружные кивки.

— Чудесно. Значит, так. Вы все должны галопом въехать на холм и остановиться там, где останавливались на прошлой неделе. О'кей?

Снова кивки.

— Вы помните всадника, который прискакал ниоткуда и порезал ножом куртку Айвэна?

Они рассмеялись. Такое забыть трудно.

— Что ж, — продолжал я, — сегодня Айвэна нет, но мы собираемся сами сыграть это нападение и вставить его в фильм. Сегодня это будет ненастоящая атака. Вы понимаете? Нож тоже будет ненастоящим, наш постановочный отдел сделал копию из дерева. Все, чего я хочу от вас, — это чтобы вы сделали именно то, что делали в прошлое воскресенье: собрались в кружок и поговорили, не обращая особого внимания на незнакомца. Понятно?

Они понимали все и не тревожились. Наш молодой управляющий конюшней задал вопрос:

— А кто будет вместо Айвэна?

— Я, — ответил я. — Я не такой широкоплечий, как он или Нэш, но я буду одет в такую же куртку, как та, что носит Нэш в роли тренера. Я возьму ту же лошадь, на которой тогда ехал Айвэн. Когда с камерами все будет готово, человек, играющий нападавшего, подъедет на той старой кляче, которая во время скачек в Хантингдоне пришла последней. Парень, который обычно ездит на ней, будет сегодня стоять рядом с камерами, вне кадра. Еще вопросы есть?

Кто-то спросил:

— Вы собираетесь преследовать его вниз по холму на грузовике, как в прошлый раз?

— Нет, — сказал я. — Он просто поскачет вниз с холма. Оператор будет снимать его.

Я, так сказать, передал командование управляющему, который организовал выезд группы со двора. Эд и Монкрифф были уже на Хите. Я прошел в помещение костюмерной, чтобы надеть куртку Нэша, и, сев вместе с Ридли в машину, поехал по дороге на вершину холма. Выйдя из машины, мы с Ридли направились к сгрудившимся лошадям и остановились у съемочного грузовичка.

— Нам нужно, — обратился я к Ридли, — чтобы вы подъехали верхом к группе откуда-то оттуда… — Я указал примерное направление. — Вы должны смешаться с группой, выхватить бутафорский нож из ножен на вашем поясе, ударить им одного из группы, словно вы намереваетесь нанести ему тяжелую рану, а затем в поднявшейся суматохе галопом промчаться через большое тренировочное поле по направлению к городу. Ясно?

Ридли смотрел на меня, зрачки его были расширены.

— Вы должны ударить меня, понимаете? Я сегодня дублирую Нэша.

Ридли ничего не сказал.

— Конечно, — доброжелательно растолковывал я ему, — когда эта сцена появится в завершенном фильме, она не будет выглядеть простой последовательностью событий. Будут вставлены кадры — крупным планом блеск ножа, ржущие кони, толкотня, замешательство. Будет рана, будет кровь. Мы смонтируем все это позже.

Эд принес нужные в этой сцене предметы туда, где стояли мы с Ридли, и по одному передавал их ему.

— Бутафорский нож в ножнах на поясе, — произнес Эд, словно читая по списку. — Пожалуйста, наденьте пояс.

Ридли подчинился словно загипнотизированный.

— Пожалуйста, поупражняйтесь в выхватывании ножа, — сказал я.

Ридли вытащил нож и в ужасе посмотрел на него. Постановочный отдел в точности воспроизвел американский армейский нож по моему рисунку, и хотя предмет в руке Ридли был легким и был сделан из крашеного дерева, с трех шагов он выглядел как настоящий кастет с длинным лезвием, являющимся продолжением его торцевой стороны.

— Чудесно, — сказал я, ничем не выдав своих мыслей. — Вложите его обратно.

Ридли сунул нож в ножны.

— Шлем, — сказал Эд, подавая указанный предмет.

Ридли застегнул шлем.

— Очки, — протянул их Эд. Ридли медленно надел очки.

— Перчатки.

Ридли колебался.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался я.

Ридли хрипло сказал «нет» и взгромоздился на нашего самого медлительного скакуна.