— А ты бы хотел, чтобы я покорно ждала, когда ты меня убьешь? Планировать мое убийство — это нормально, а моя попытка избежать этого — предательство? Ты — высокомерный, самовлюбленный выскочка! Даже если бы ты не собирался убить меня, я все равно сбежала бы от тебя! Впервые в жизни я встретила человека, для которого моя жизнь была важнее, чем его собственная.

— Я дал тебе все лучшее, что есть в этом мире!

— И относился ко мне, как к любому другому предмету из своих коллекций!

— Это лучше, чем смерть!

— Отлично! — Джеб нажал на кнопку разъединения связи, сунул телефон в карман и повернулся к Диллону, чтобы рассказать о том, что он выяснил. Малоун копался в завалах старой мебели, которой было набито арендованное им и Сиеной хранилище.

— Не пойму, какого хрена нам здесь понадобилось, — ворчал Джеб.

— Мне нужен вот этот чемодан.

— Что там такого важного? Я уже дал тебе сухую одежду.

Малоун открыл чемодан.

Джеб вытаращил глаза на пачки банкнот.

— Нет, это ты приезжай ко мне! — взвизгнул Ахмед в трубку телефона шифрованной связи. За окнами звуки оживленных улиц Стамбула становились все громче. — С какой стати я должен лететь к тебе? Это ведь у тебя дела пошли наперекосяк, значит, ты и должен восстановить мое доверие по отношению к тебе!

— Но у тебя нет необходимого оборудования!

Голос Белласара прерывался треском статического электричества. Он разговаривал по оснащенному скремблером телефону с борта собственного самолета. Его самолет совершил посадку и дозаправился на частном аэродроме в Сан-Сальвадоре, куда они прилетели из Майами, узнав о том, что Сиена и Малоун скрываются на Баха-Калифорния.

— Мои эксперты не могут гарантировать безопасность эксперимента, если только он не будет проводиться в надлежащих условиях.

— Если это оружие такое чувствительное, какого черта я стану его покупать?

— Я обещаю: после демонстрации, которую я собираюсь для тебя устроить, все твои сомнения развеются!

— Тебе придется постараться, чтобы убедить меня в том, что твои дела в порядке.

— Завтра же ты станешь единственным — и самым главным — зрителем шоу, которое я для тебя устрою. Поверь мне, ты еще никогда не видел ничего подобного.

После того как принадлежащий Конторе реактивный самолет набрал максимальную скорость, Джеб вернулся из пилотской кабины, где он вел какие-то переговоры по рации.

— Только что поступило сообщение о том, что Ахмед приказал своему пилоту готовить самолет к вылету в Ниццу.

— Значит, встреча назначена в поместье Белласара, — сказал Малоун. — Мы можем перехватить Белласара в аэропорту Ниццы и освободить Сиену.

— Нет. Он слишком сильно опередил нас. Нам ни за что не поспеть туда вовремя.

— Но ты можешь связаться с французскими властями. Пусть они задержат его.

— На каком основании? С точки зрения французского закона, он не сделал ничего противоправного.

— Тогда, черт побери, вызови команду спецназа, и пусть они освободят Сиену!

— Не получив предварительно согласия французских властей? В главном аэропорту города? Телохранители Белласара не будут просто лупать глазами. Они начнут стрелять. Могут погибнуть невинные люди.

— Черт! Ты хочешь сказать, что мы знаем, где и как он убьет ее, но не можем ничего сделать?

— Если бы решения принимал я, все было бы иначе. Но парадом командует Лейстер.

— Эта сволочь…

— Да-да, этот козел нравится мне не больше, чем тебе, — сказал Джеб, — но в чем-то он прав. Мы не можем устроить международное побоище, в основе которого — с точки зрения посторонних — лежит обычная семейная ссора.

Малоун дрожал от перевозбуждения, боли и усталости.

— Когда ты в последний раз принимал обезболивающее? — спросил Джеб.

— Эти таблетки сшибают меня с ног.

— Вот и хорошо. Тебе нужно отдохнуть.

Они обменялись взглядами. Наконец Малоун сдался и проглотил две таблетки, оставленные врачом. Он пытался убедить себя в том, что еще не все потеряно, что он еще может спасти Сиену, но при этом в его мозгу постоянно звучал мерзкий голосок, твердивший, что все его надежды тщетны.

«Не сдавайся! — приказал он себе. — Она еще жива!»

Больше с ней никто не говорил. На нее даже никто не смотрел. «Они ведут себя так, будто я уже труп», — подумала Сиена.

Во время полета всем принесли еду. Всем, кроме нее, — еще одно подтверждение того, что она больше не существует для этих людей. Нет, она не была голодна. Смерть Чейза настолько опустошила ее, что о еде она не могла и думать. Но дело было в другом. Если она будет голодать, то только по своей воле!

Сиена прошла в заднюю часть самолета, где находилась кухня, налила себе чаю и взяла пачку крекеров. Когда она возвращалась к своему месту, на нее по-прежнему никто не смотрел. Она как будто превратилась в привидение, которое никто не видел. Страх уступил место ярости. Ей захотелось выплеснуть горячий чай в физиономию Дерека.

Нет, она выживет! Правда, о том, как ей это удастся, Сиена не имела ни малейшего представления. Она знала только одно: нужно наступать. Выжить еще недостаточно. Дерек должен заплатить за все, что он сотворил!

Эта мысль настолько овладела ею, что Сиена, несмотря на полное отсутствие аппетита, заставила себя откусить кусок крекера, прожевать его и проглотить. А затем еще и еще один.

На нее по-прежнему никто не смотрел. Глядя в затылок Дереку, она с ненавистью подумала: «Запомни, ублюдок, я не вещь! Меня нельзя повесить на стену». Злая память перенесла ее обратно в ту комнату, где она увидела собственный портрет и портреты других жен Дерека. А еще фотографии его сестры, на которую все они были так похожи. И манекены, и аккуратно расставленную на полках обувь, и альбом для вырезок. И урну. «Ничего этого не произошло бы со мной, если бы я не была похожа на сестру Дерека», — подумала Сиена.

И тут по ее спине пробежал холодок. Сердце гулко заколотилось. Она поняла: сестра Дерека — ее единственный шанс на спасение.

— Извини, Чейз, но я вынужден тебя разбудить.

Малоуну казалось, что его веки тяжелее гирь. Постепенно из тумана, плававшего перед глазами, проступили очертания склонившегося над ним Джеба.

— Вид у тебя такой же обалдевший, как вчера. Сколько пальцев я тебе показываю?

— Три…

— В глазах не двоится?