Верна, улыбнувшись, рассеянно перевернула страницу.

— С твоей стороны было очень любезно. Я имею в виду с перстнем и письмом.

Милли подняла голову. На ее тонких губах заиграла усмешка. На мгновение она даже перестала орудовать тряпкой.

— А, так вы тоже хотите об этом узнать, как другие!

Верна резко захлопнула том.

— Другие? Какие другие?

Милли окунула тряпку в ведро и крепко отжала.

— Да другие сестры. Леома, Дульчи, Марена, Филиппа, кто же еще. Они вам все прекрасно знакомы. — Милли проворно стерла одной только ей видимое пятнышко на книжной полке. — Кто-то еще тоже спрашивал, только я уже и не помню кто. Возраст, знаете ли. После похорон мне от них отбою не было. Но все приходили поодиночке, имейте в виду. — Милли хихикнула. — И знаете что? Все так и зыркали по углам, когда спрашивали об этом.

Верна поставила фолиант на место.

— И что же ты им ответила?

Милли опять сунула тряпку в ведро.

— Сказала правду, конечно. И вам скажу то же самое, если вы хотите послушать.

— Хочу, — кивнула Верна, стараясь не выдать своего нетерпения. — Поскольку я теперь аббатиса, значит, должна знать правду. Передохни-ка чуть-чуть, Милли, и расскажи мне.

Болезненно охнув, Милли поднялась на ноги и бросила на Верну острый взгляд.

— Что ж, спасибо на добром слове, аббатиса. Но у меня есть работа, знаете ли. Мне вовсе не хочется, чтобы вы подумали, будто я лентяйка и предпочитаю работать языком, а не тряпкой.

Верна потрепала ее по плечу.

— Не беспокойся на этот счет, Милли. Расскажи мне об аббатисе Аннелине.

— Ну, значит, бедняжка лежала на смертном одре, когда я ее видела в последний раз. Я ведь убирала и в покоях пророка. Там я ее и увидела, когда пришла прибираться. Никому, кроме меня, аббатиса не доверяла убираться в покоях Натана. Не скажу, что я ее осуждаю за это; пророк был со мной всегда добр. Разве что иногда вдруг выходил из себя и начинал орать. Ну, да вы знаете. Нет, не на меня, а возмущаться, что сидит взаперти столько лет. Я его понимаю. На его месте любой бы свихнулся от такого сидения.

Верна откашлялась.

— Наверное, тебе было тяжело увидеть аббатису при смерти?

Милли коснулась руки Верны.

— Вы даже представить себе не можете, как тяжело! У меня просто сердце разрывалось. Ей было очень больно, я видела, но она ничем этого не показывала. Была такой же ласковой, как всегда.

Верна нетерпеливо покусывала губу.

— Ты хотела рассказать мне о перстне и о письме.

— Ах да. — Милли протянула руку и сняла с плеча Верны ворсинку. — Давайте я буду время от времени чистить вам платье? Нехорошо, чтобы люди подумали...

Верна ласково, но решительно убрала с плеча сморщенную руку старушки.

— Милли, для меня это важно. Не могла бы ты рассказать, как к тебе попал перстень?

Милли виновато улыбнулась.

— Энн сказала, что умирает. Так вот прямо и заявила: «Милли, я умираю». Ну, я, конечно, расплакалась. Мы ведь столько лет были подругами! А она улыбнулась, взяла меня за руку, вот как вы сейчас, и сказала, что хочет дать мне последнее поручение. Потом сняла с пальца кольцо и отдала мне. А в другую руку сунула запечатанное письмо с оттиском кольца на печати. Она велела, чтобы, когда все уйдут на похороны, я положила кольцо с письмом на постамент, который мне нужно будет взять здесь. Наказала быть осторожной и потом их уже не трогать, потому как заклятие, которое она наложила на письмо и кольцо, меня убьет. Энн несколько раз повторила мне, что я должна делать и в какой последовательности. Я и сделала все, как она говорила. А после того, как она отдала мне кольцо, я ее больше не видела.

Верна посмотрела в окно, на сад, куда до сих пор не нашла времени выбраться.

— И когда это было?

— А вот этого вопроса мне никто не задавал, — пробормотала себе под нос Милли и задумчиво потеребила губу. — Дайте-ка сообразить... Давненько это случилось... Еще до зимнего солнцестояния. Да, в тот день вы как раз уехали с молодым Ричардом. Вот кто был хорошим мальчиком! Ясный, как солнечный денек. Всегда здоровался со мной и улыбался. Другие юнцы меня не замечают, даже если я стою прямо у них перед носом, а у Ричарда всегда находилось ласковое словечко для старой Милли.

Но Верна ее уже почти не слушала. Она вспомнила тот день, о котором говорила Милли. Они с Уорреном поехали с Ричардом, чтобы помочь ему миновать щит, не позволяющий воспитанникам покинуть Дворец Пророков. Потом они отправились в земли народа бака-бан-мана — Долина Заблудших была родиной этих людей. Родиной, которой они лишились три тысячи лет назад. Ричард обещал вернуть им ее, и ему нужна была помощь их мудрой женщины.

Чтобы уничтожить Башни Погибели и возродить долину, Ричард использовал невообразимую мощь, прибегнув не только к Магии Приращения, но и к Магии Ущерба. А потом он отправился в далекое путешествие, чтобы помешать Владетелю пройти сквозь врата и вторгнуться в мир живых. Зимнее солнцестояние пришло и минуло, поэтому Верна знала, что Ричард справился с этой практически невозможной задачей.

Внезапно она резко повернулась к Милли:

— Это было почти месяц назад. Задолго до ее смерти.

— Ну да, около того, — кивнула Милли.

— Ты хочешь сказать, что Энн отдала тебе кольцо еще за три недели до смерти?

Милли снова кивнула.

— Но почему?

— Она объяснила, что хочет отдать его мне, пока она еще в сознании и может попрощаться со мной и дать точные указания.

— Понятно. А когда ты убирала в этих покоях потом, она действительно была уже без сознания?

Милли, вздохнув, пожала плечами.

— Я же говорю, что больше ее не видела. Когда я в следующий раз хотела прибраться там, стражники меня не пустили. Сказали, что это приказ Натана и аббатисы. Натан лечил аббатису и, я так понимаю, не хотел, чтобы ему мешали. Ну, я и ушла на цыпочках, стараясь меньше шуметь.

Верна вздохнула.

— Что ж, спасибо тебе за рассказ, Милли. — Она оглядела заваленный бумагами стол. — Пожалуй, пора и мне возвращаться к работе, а то все подумают, что я лентяйка.

— Ох, как мне жалко вас, аббатиса! Ночь такая чудесная, теплая! Самое время гулять по саду!

— У меня столько работы, что нет времени даже нос туда высунуть, — хмыкнула Верна.

Милли уставилась на ведро с водой и вдруг встрепенулась.

— Аббатиса! Я только что вспомнила: Энн сказала мне еще кое-что!

Верна поправила платье на плечах.

— Еще кое-что? То есть ты рассказала об этом другим, но мне сообщить забыла?