— Мы не можем оставить его здесь в таком виде, — сказал Иов, — поэтому собираемся поднять его и пригласить сюда Кларка, чтобы он взглянул на это. Если он заметит что-то подозрительное, все это отправится в лабораторию.

— Отлично, — ответил Раштон. — Нужно будет сделать то же самое и с другой стороной. Кто-то уже заполнил запрос на эксгумацию?

— Думаю, да, сэр, но я проверю.

— Под церковью находится обширный подвал, — вмешался Гарри, который был не в состоянии и дальше молчать. — Холодный и сухой. Место, где можно было бы дожидаться мумификации положенных туда тел. Долгие годы он был закрыт. Вы заглядывали туда, когда искали Меган?

— Заглядывали, — коротко кивнул Раштон. — Синклер открывал его для нас. Были открыты все старые саркофаги. Мы также водили туда собак. Они там, прошу прощения, даже не фыркнули. Вот в самой церкви они на некоторое время заволновались, на ступеньках, которые ведут на одну из старых колоколен.

— Ну и?.. — спросил Гарри, поворачиваясь, чтобы взглянуть на церковь. С этого утла была видна только одна из четырех башен, на юго-западном углу здания.

— Три дохлых голубя, — ответил Раштон. — Я и сам почувствовал запах еще на середине лестницы.

— А вы будете осматривать этот подвал снова? — спросил Гарри. — Это были местные дети. Они были забраны отсюда и найдены здесь. Их должны были держать где-то рядом.

Раштон даже не взглянул на него.

— Спасибо за подсказку, ваше преподобие, но полиция обладает определенным опытом в расследовании убийств.

Затрещал вызов рации. Инспектор Йов отстегнул ее от пояса и повернулся спиной к группе.

— Нисден слушает, — тихо сказал он. Через мгновение он снова обернулся к шефу, — Нас зовут в дом, командир, — сообщил он. — Они там что-то нашли.

— И как долго она теперь проспит? — спросила Гвен Баннистер.

— Трудно сказать, — ответила Эви. — Темазепан — очень мягкое седативное средство, к тому же я дала ей небольшую дозу. Кто-то покрепче ее, с большим весом мог бы просто почувствовать сонливость, может быть, легкое головокружение. Джиллиан, похоже, была измождена, раз уснула так быстро.

Лицо Джиллиан расслабилось, с него ушло напряжение, в котором она пребывала последние полчаса. Сейчас она выглядела моложе и мягче. Одна рука была вытянута на подушке. Длинный рукав футболки, в которую Джиллиан была одета, задрался почти до локтя. Эви осторожно приподняла ее руку и поправила рукав.

— А я думала, что она выздоравливает, — сказала Гвен, глядя на свежие синевато-багровые шрамы на предплечье у дочки. — С тех пор как она начала ходить к вам, ей стало лучше.

— На это нужно время, — ответила Эви. — Пока еще очень рано говорить о результатах лечения.

Гвен повернулась к двери.

— Пойдемте, дорогая, нечего тут стоять. Что вы скажете насчет чашечки чего-нибудь горячего?

— Было бы неплохо, — согласилась Эви. — После завтрака прошло уже немало времени.

— Чай, кофе, молоко, сахар?

И Гвен вышла из спальни.

Эви немного задержалась, чтобы спрятать изрезанную руку Джиллиан под одеяло и подтянуть его повыше, прикрыв плечи.

— Пожалуйста, чай с молоком, без сахара, — негромко сказала она, возвращаясь в гостиную.

Туман на улице сгустился. Когда они приехали к Джиллиан, он парил над торфяниками и верхней частью городка, а сейчас сполз ниже. Теперь она могла рассмотреть только некоторые части разрушенной башни. За ней уже ничего не было видно.

Эви отвернулась от окна и села. Казалось, что журнальный столик перед ней присыпан тонкой пылью. Она слышала, как в кухне кипит чайник, как наливается вода, открывается дверца холодильника. Гвен вернулась с подносом, на котором стояли две чашки чая и тарелка с печеньем. Она остановилась и посмотрела на крышку столика, как бы оценивая, насколько им будет мешать эта пыль.

— Выглядит не очень, не совсем правильно, — сказала она. — Может, вытереть ее, как вы думаете?

— Честное слово, не знаю, — ответила Эви. — Наверное, давайте пока оставим. Перед уходом я попытаюсь связаться с офицером полиции и спрошу, что нам делать.

Гвен повернулась и поставила поднос на другой стол. Потом предложила Эви тарелку с печеньем.

— Думаю, что Джиллиан сегодня лучше не оставлять одну, — сказала Эви, надкусила печенье и тут же пожалела об этом: оно было мягким и напоминало влажный картон. — Я могу позвонить позже, когда она проснется, но все равно нужно, чтобы рядом с ней кто-то был. Если вы не можете остаться, я могу организовать, чтобы ее приняли. В больницу, я имею в виду. Возможно, только сегодня на ночь.

Гвен покачала головой.

— Все в порядке. Я могу остаться с ней. А на ночь заберу ее к себе. Думаю, мы можем немного потерпеть друг друга. Жуткое печенье, кошмар, простите, дорогая!

— Вы с ней не особенно близки? — рискнула спросить Эви. Джиллиан редко говорила о матери, и у нее не было ни малейшего представления об отношениях между ними.

По лицу Гвен пробежала тень.

— Мы неплохо ладим, — сказала она. — Джил, правда, иногда бесится. Тогда мы говорим друг другу всякие вещи. Думаю, вы со своей мамой тоже порой ссоритесь.

— Конечно, — согласилась Эви. — Вы живете одна?

— Да. Отец Джиллиан погиб в жуткой автомобильной аварии очень давно. Мое второе замужество оказалось недолгим. Но, думаю, вы и так уже все это знаете, верно?

Эви улыбнулась и опустила глаза.

— Я слышала, что прошлой ночью на церковном кладбище раскопали какие-то тела, — сказала Гвен, доедая печенье и потянувшись за следующим. — Я имею в виду тела, которых там раньше не было.

— Простите, мне об этом особо не рассказывали, — ответила Эви.

— Маленькие дети, насколько я слышала. Вы здесь поэтому? Они думают, что нашли Хейли?

— Был какой-то разговор насчет такой возможности, — сказала Эви, думая, как бы уйти от определенного ответа. — Но, конечно…

Она указала в сторону столика и пыли на нем, которая, казалось, постепенно исчезала, словно сдуваемая ветерком, которого никто из них не чувствовал.

— Как это может быть Хейли, если Хейли последние три года стояла в урне в кухне? — не успокаивалась Гвен.

— Перед тем как вы вошли, Джиллиан как раз сказала, что этот прах не Хейли. Вы не знаете, почему она в этом так уверена?

— Она всегда отказывалась верить в это, — ответила Гвен, снова откусывая печенье. — Даже когда было подтверждено, что это останки человека, она не приняла этого. Как будто в доме без ее ведома мог сгореть кто-то еще.

Гвен замолчала, жуя печенье. Эви отхлебывала обжигающе горячий чай и ждала.

— Я иногда думаю, что, может быть, это была моя вина, — после паузы сказала Гвен. — Возможно, мне еще очень давно нужно было как-то помочь ей. В те дни, правда, не было никакой этой чуши со всякими там сентиментальными консультациями — не обижайтесь, дорогая, — и люди как-то обходились без этого.