– Ответом будет “нет”, хотя в вашем вопросе лишь полуправда. Солнечная энергия недоступна в больших количествах, и таковой не будет до начала следующего столетия. Стоимость получения солнечной энергии необычайно высока, она намного превышает стоимость электричества, которое мы намереваемся получать в Тунипа, и не надо забывать, что использование солнечной энергии повлечет за собой даже большие загрязнения окружающей среды, чем обычная электростанция. Что же касается энергии ветра – забудьте об этом, ее нельзя использовать в промышленных масштабах.

Член комиссии подался вперед:

– Я правильно вас понял, мистер Голдман, солнечная энергия может оказаться грязной?

– Да, господин председатель. – Это утверждение часто удивляло тех, кто не рассматривал производство солнечной энергии во всех его аспектах. – С сегодняшней технологией электростанции по переработке солнечной энергии с той же мощностью, которую мы предлагаем для Тунипа, будут требоваться сто двадцать квадратных метров миль земли только для того, чтобы разместить основное энергетическое оборудование.

Это приблизительно семьдесят пять тысяч акров, две трети озера Тахо, в сравнении с тремя тысячами акров, которые могут понадобиться для угольной электростанции. И помните: земля, использованная для сбора солнечной энергии, будет уже непригодна для любого другого использования. Если это не загрязнение…

Член комиссии не дал ему закончить:

– Интересная мысль, мистер Голдман. Думаю, многие из нас и не представляли, что дело обстоит так.

Бердсон, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу во время этого диалога, возобновил атаку:

– Вы сказали нам, мистер Голдман, что солнечную энергию мы сможем использовать лишь в следующем веке. Почему мы должны вам верить?

– От вас этого и не требуется. – Ним не пытался скрыть свою неприязнь к Бердсону. – Вы можете верить или не верить, как хотите. Тем более что речь идет не обо мне. Таково единодушное мнение экспертов. Вот почему нам нужна угольная электростанция, такая, как Тунипа. Да и во многих других местах тоже – чтобы не допустить грядущего кризиса.

Бердсон ухмыльнулся:

– – Итак, назад, все к той же сказочке о кризисе.

– Когда это случится, – сказал Ним с чувством, – перечитайте свои слова, и вам придется их проглотить.

Член комиссии потянулся за молотком, чтобы навести порядок, но отвел руку: возможно, ему было интересно увидеть, что же случится дальше.

Лицо Бердсона исказила гримаса гнева.

– Я не собираюсь проглатывать какие-либо слова. А вот вам придется! – фыркнул он. – Вы подавитесь словами – вы и ваши сообщники в “Голден стейт пауэр энд лайт”. Слова, слова, слова! Те, что вы уже наговорили на этом слушании, и те, которые вам еще придется произнести, потому что мы вас протащим через суд, свяжем вас обращениями, судебными запретами, мы проведем все виды юридической блокады. Затем, если этого будет недостаточно, мы предъявим новые возражения, и тем самым весь цикл повторится. И, если понадобится, мы будем делать это хоть двадцать лет. Люди сорвут ваши грабительские планы, и люди выиграют.

Лидер “Энергии” остановился, тяжело вздохнул, затем добавил:

– Позвольте вас заверить, мистер Голдман, что переработка солнечной энергии начнется здесь раньше, чем вы получите свои новые электростанции в Тунипа или в каком другом месте.

Член комиссии потянул руку к молотку и снова опустил ее, зрители же разразились аплодисментами. И в тот же самый момент Ним взорвался. Он с силой ударил кулаком по ручке свидетельского кресла и вскочил на ноги.

– Если вы действительно сможете остановить или вовсе сорвать строительство этих электростанций – Тунипа и других, то это будет означать только одно: что наша сумасшедшая, саморазрушающаяся система дает безграничную власть маньякам-эгоистам и обманщикам вроде вас.

Неожиданно в зале наступила тишина.

Ним повысил голос:

– Но избавьте нас, Бердсон, от болтовни о том, что вы представляете народ. Ничего подобного. А вот мы действительно представляем народ – простых, порядочных, живущих нормальной жизнью людей, которые доверяют энергетическим компаниям, подобным нашей, компаниям, которые освещают и обогревают их дома, дают заводам возможность работать и делают еще миллион других вещей, которых вы и ваши союзники из эгоистических соображений хотели бы лишить тех людей, о которых вы якобы печетесь. – Ним обернулся к члену комиссии и административному судье:

– В чем сейчас нуждается наш штат и многие другие, так это в “умеренной линии”. Середины между “никакого роста любой ценой” членов клуба “Секвойя” и Бердсона и теми, кто призывает к максимальному росту производства электроэнергии, наплевав на окружающую среду. Я и компания, которую я представляю, признаем необходимость компромисса, настаиваем на нем сами и советуем признать другим. Мы убедились, что нет легких, простых выходов из создавшегося положения, вот почему мы ищем “среднюю” позицию. Некоторый рост производства электроэнергии необходим, но, во имя Бога, доверьте нам, специалистам, поиски путей к тому, чтобы сделать этот рост наименее болезненным. – Он опять повернулся к Бердсону. – Если же осуществятся ваши планы, то именно по вашей вине люди будут страдать. Страдать от отчаянной нехватки элементарных удобств, от массовой безработицы, от отсутствия всех тех больших и маленьких вещей, которые не работают без электроэнергии. Кризис – не досужая выдумка, а реальность, и он прокатится через всю Северную Америку и, вероятно, через многие другие точки земного шара. А где вы тогда будете, Бердсон? Кинетесь скрываться, очевидно. Скрываться от людей, которые поймут, что вы – всего-навсего дурачивший их шарлатан.

Еще не кончив говорить, Ним осознал, что в своих обвинениях он зашел слишком далеко: на публичных слушаниях подобная несдержанность каралась, а он забыл об этом, как забыл об очерченных ему “ГСП энд Л” рамках. Возможно, он дал Бердсону основания для возбуждения иска о клевете. Ну и пусть, то, что он сказал, должно было быть сказано, есть предел терпению и благоразумию.

И он продолжил:

– Вы говорили о сорокапроцентной экономии электроэнергии, Бердсон. Это не экономия энергии, а ее потеря, и она будет означать совершенно новый образ жизни, чертовски бедной жизни. О'кей, есть люди, которые говорят, что всем нам следует понизить уровень жизни, что мы живем слишком хорошо, что мы заелись. Может, так оно и есть. Но как бы то ни было, решения об изменениях такого типа должны принимать не энергетические компании вроде “ГСП энд Л”. Мы отвечаем за поддержание такого жизненного уровня, которого хочет большинство, об этом желании общественность заявляет через выборные органы власти. Вот почему мы продолжаем защищать этот уровень, Бердсон, и делаем это в открытую.

Ним остановился, чтобы набрать воздуху в легкие, и член комиссии тут же холодно спросил:

– Вы закончили, мистер Голдман?

Ним повернулся и посмотрел на скамью: