Теперь я хотела получить от Ивана объяснения. Я сделала все, что была должна, – по моему мнению. Я пыталась разобраться сама, я оплачивала услуги адвоката, встречалась и договаривалась с разными людьми. А Иван даже не подумал оставить мне счет, которым я могла бы пользоваться в подобном случае. Ведь от тюрьмы и от сумы, как известно, никто не застрахован, в особенности в России, в особенности если занимаешься бизнесом.

Иван подошел ко мне, мы встретились глазами, он чмокнул меня в щеку, и мы пошли к машине. Журналисты фотографировали и снимали все, засыпали Ивана вопросами.

– Предъявленные мне обвинения сняты, – сказал Иван.

– Все? – спросили его.

Иван хмыкнул.

– Кое-что осталось. В качества наказания зачтено время моего пребывания в СИЗО. Надо же было его как-то оправдать? Но я не продавал никаких государственных компаний. Я даже не слышал про компании, в продаже которых меня обвиняли.

– А кто продавал?

– Задайте эти вопросы пресс-службе Следственного комитета.

Вскоре мы скрылись в моей машине и отъехали.

– Какие-то из предъявленных обвинений на самом деле оставили? – уточнила я.

– Это обычная практика. Государство же не станет выплачивать мне компенсацию. Но я не в претензии. Спасибо и на этом. Тебе спасибо, Даша!

Он сжал мою руку, лежавшую на руле. Рука у Ивана была холодной. Я опять ничего не почувствовала.

– Как дети? – спросил Иван.

Я уже оформила удочерение Саши, и она называла меня мамой. Все прошло легко и быстро. Признаться, я ожидала проблем. Но, может, никто из участников процесса не хотел быть ославленным в СМИ? Ведь весь процесс проходил «под контролем» журналистов, а я еще обо всем рассказывала в своем блоге. И у всех, с кем я сталкивалась, обязательно были ко мне какие-то вопросы, не относящиеся к причинам нашей встречи. Ведь об уголовных делах, с которыми я оказалась как-то связана, продолжали рассказывать в СМИ, их обсуждали в ток-шоу различные эксперты, муссировали в интернете все кому не лень, и у каждого «диванного» или «кухонного» эксперта был свой взгляд на ситуацию.

Мне казалось, что Алину Сашенька уже полностью забыла. Бабушек называла бабушками, Симеона Даниловича дедушкой. Мы дружно бились, стараясь отлучить ее от планшета. Саша впервые побывала в цирке и зоопарке и на развлекательных площадках для детей. Алина не водила ее никуда! Мишенька рос не по дням, а по часам, тянулся за Алиной. И уже разговаривал предложениями!

Мы какое-то время молчали.

– Ты сегодня останешься? – наконец спросил Иван.

– Нет. Меня ждут дома.

– Ты хочешь знать, почему я…

Иван замолчал. Вероятно, не мог подобрать нужное выражение.

– Ты на самом деле рассчитывал на наследство? – спросила я. – Как ты собирался его получать? Если что-то и завещано, то потомкам воспитанников Аполлинарии Антоновны. Ты же не входишь в их число. Через детей? Как отец? Я не понимаю!

– Ты знаешь, что я потомок законной дочери графа Разуваева?

Я кивнула.

– Я с самого детства жил в обстановке ненависти.

Я удивленно взглянула на Ивана.

– Во мне растили эту ненависть и постоянно подпитывали. Бабушка, мать ненавидели графа Разуваева, хотя никогда в жизни его не видели. Но эта ненависть у нас передавалась из поколения в поколение. У нас было принято во всех бедах винить именно его. Если бы мои бабушка и мать дожили до моего ареста, то виноватым опять оказался бы граф Разуваев!

– При желании можно было бы и так дело повернуть, – рассмеялась я. – История тянется с девятнадцатого века. Если бы Разуваева не убили, Петеньку не пришлось бы отдавать на воспитание Аполлинарии Антоновне, у нее не собрался бы семейный детский дом, лесопромышленник Мещеряков не оставил бы наследство потомкам воспитанников Аполлинарии Антоновны, ты не стал бы заводить отношений с женщинами из этих потомков.

– Я заводил не из-за наследства… то есть из-за наследства, конечно. Я должен был вернуть «наше» в семью.

– Ничего не понимаю! – воскликнула я. – Я из потомков веселой вдовушки Салтыковой и конюха. Или не конюха, но это не имеет значения, я своего биологического отца тоже не знаю. Алина – из потомков певицы Каролины и князя Воротынского, Валентина Смоленская, даже если бы была из потомков биологически, была бы из семьи профессоров Смоленских, сын которых согрешил с кухаркой. Что тут «ваше»? «Ваше» – если ваше – смолянка Анна вывезла в Англию еще при жизни графа Разуваева – с его согласия и по его поручению.

– Вот именно, – кивнул Иван. – И после того, как его убили, его законная жена и дочери остались ни с чем! Только с его карточными долгами. Вероятно, он собирался их бросить, сбежать в Англию с Анной и начать там новую жизнь. В те годы затеряться было значительно проще, чем в наше время. А найти человека значительно труднее. Сменили бы имена – и ищи-свищи.

– Графа Разуваева убили за карточные долги? – уточнила я. Бегунов высказывал совсем другую версию. – Зачем убивать должника? С мертвого же ничего не получишь.

– В назидание другим. Или чтобы получить, так сказать, имения. «Имения» в широком смысле. Хотя точно я не знаю. Убийство так и не раскрыли. Не нашли ни заказчика, ни исполнителя. Но я знаю, что остались его долговые расписки. В общем, жизнь моих предков в одночасье рухнула. Расстроилась свадьба старшей дочери – откуда брать приданое? Жена графа покончила жизнь самоубийством. Тоже «молодец». Про дочерей не думала. В общем, все было очень печально, выжила только одна моя прапрабабка. И она рассказывала своей дочери, а потом внучке о том, какая сволочь граф и его любовница. Потом они это все передавали своим дочерям и внучкам. В советские времена, как ты знаешь, до Англии добраться было весьма сложно.

– Чтобы забрать «ваше»?

– Не иронизируй. Это на самом деле наше. А потом я случайно подслушал разговор профессора Синеглазова по телефону. Ты же не можешь не знать про это?

Я не стала отрицать.

– Он решил, что меня интересует наследство, оставленное Мещеряковым потомкам воспитанников, а меня интересовало наследство, оставленное Петенькой Разуваевым своим потомкам! Я услышал, как Синеглазов говорит про Разуваевых! Меня они интересовали, понимаешь? А не все остальные воспитанники.

Я неопределенно пожала плечами.

– Как ты собирался получить наследство от Разуваевых в Англии? То есть Разувайффов?

– Я считаю, что мне положена хотя бы часть того, что граф Разуваев, мой предок, отправил в Англию со своей любовницей!

«Это я уже слышала».

– Ты не согласна, что по справедливости мне принадлежит часть? Они наслаждались жизнью в Англии, а мы мыкались здесь!

– По справедливости положено. Но как ты собирался доказывать свои права на эту часть? Кстати, ты нанимал детективов Васильевых? Тебя интересовала конюшня, которой управляет Разувайфф, а не бизнес Бегунова? Они-то решили, что заказчика интересовал как раз Бегунов, к которому хотели подойти через конный бизнес. Или собрать какой-то компромат в конюшне, зная, как серьезно к этому относятся в Англии. Мне объясняли, как работает британское Управление конного спорта.