– Аполлинария Антоновна умерла в Карелии, – напомнила я. – И тогда в Карелии оставались только мои предки. Васильев умер ребенком. Артамонова уехала в Петроград, то есть уже в Ленинград. А мои предки остались. Логично, что дневники хранились у них.

– Странно, что они сохранились.

Я пожала плечами.

– Они отправлены французам? – спросил самый молодой из Васильевых, глядя на Симеона Даниловича.

– Сканы. Не сами дневники. Дневники в надежном месте.

– Не сомневаюсь. Что вы хотели узнать от меня? Вы же явно пришли не только из-за наследства.

– Да мы вообще не из-за наследства, – хмыкнул Артамонов.

– Валентина Смоленская работала в вашем агентстве? Выполняла разовые поручения? Сотрудничала с вами на постоянной основе? Каким-то образом? – спросила я.

– Змея подколодная, – прошипел Павел Валерьевич, сам в этот момент напоминая пресмыкающееся. – Мой отец ни в чем не виноват!

– А подделка документов? – вкрадчиво спросил Артамонов. – А желание получить наследство, которое ему не положено?

– Не он первый, не он последний, – махнул рукой младший Васильев. – Если бы вы знали, с чем к нам тут граждане обращаются, то посчитали бы моего отца ангелом с крылышками. Подумаешь: наследство, причем мифическое. Но это была идея фикс моего деда. Мы считали своим долгом ему помочь. Это была бы компенсация за то, что он не получил от государства, которому служил много лет. А его в девяностые годы турнули со службы, как и массу других опытных сотрудников. Часто менялось начальство, расформировывали отделы. А перебежчиков сколько было в те годы! Кто-то ушел в крупные частные компании, в основном – совместные предприятия или просто компании с западным участием, а кто-то сразу осел в пригородах Лондона. Сколько секретов слили, сколько сдали «своих». Мой дед служил Родине, он никого не предавал. Ну, захотел немного заработать, семью обеспечить. Нормальное желание. Он никого не убивал.

– А ваш отец?! – воскликнула я.

Павел Валерьевич резко повернулся ко мне.

– Вы тоже считаете, что мой отец убил Алину и этого певца? И, может, еще скажете, что он бомбу подложил в самолет, в котором летел Артамонов и должны были лететь вы, Даша?

– Про бомбу не скажу. Он не мог ничего подложить. Его там не было физически. И никто бы его к самолету не подпустил. Уже известно, что взрывоопасную смесь на борт пронес один депутат. И это стало причиной гибели всех людей в самолете, включая самого депутата. Не знаю, выплывет информация за пределы узкого круга осведомленных или не выплывет, но в авиакомпании уже все известно. Семьи погибших летчиков и стюардесс получат компенсацию, и нам обещали помочь с получением страховки, которая должна равняться стоимости нового лайнера. Вероятно, это как раз делается, чтобы СМИ не узнали истинной причины взрыва. Меня лично предупредили, чтобы на вопросы о взрыве самолета – если будут – не отвечала. Не в курсе. Мне не сообщали. Скоро об этом самолете все забудут – у нас в России других трагедий полно. А чиновников, депутатов и бизнесменов, которые летели на охоту, не очень жалуют, и из-за их смерти не переживают. На место гибели этого самолета цветы не несут.

– Ваш отец в следственном изоляторе? – уточнил Синеглазов.

Младший Васильев кивнул – и у него внезапно изменилось выражение лица. Его явно посетила какая-то мысль. Он посмотрел на меня и уточнил, есть ли у меня возможность связаться с олигархом Бегуновым.

«Нужна я, пожалуй, Бегунову… У такого мужика, даже если бы он не был олигархом, должны быть тысячи таких, как я, на выбор».

Я покачала головой. Значит, Васильев знает, на какой рейс меня тогда перекинули? Хотя это же детективное агентство. Я сказала, что могу связаться с Питером Разувайффом, если это имя что-то говорит Павлу Валерьевичу.

– Еще лучше! – воскликнул детектив.

Мы все вопросительно посмотрели на него, потом до меня дошло.

– Свидетельство о рождении жеребенка или как оно правильно называется – ваших рук дело? – спросила я.

Синеглазов хмыкнул. Артамонов спросил, с какого боку тут рождение жеребенка. И где он родился?

– Что?! – пораженно посмотрел на меня Васильев. – Откуда вы знаете про этот бланк?

Я любезно пояснила, как мне поясняли Разувайфф и Бегунов.

– А олигарх вам головы не оторвет или другие части тела? – поинтересовался Артамонов.

– Документ в надежном месте. Не доберется он до него, – на автомате ответил Васильев, что-то напряженно обдумывая.

– Вы собирали компромат на Бегунова? – уточнил Синеглазов.

– Не что чтобы компромат… Информацию. Заказчик был анонимный. Наш сотрудник работал в конюшне. Там, кстати, все делается так, как должно делаться. За этим следит Разувайфф, который не хочет лишиться высокооплачиваемой работы, да и родственников его там немало пристроено. Вам, Даша, все правильно сказали: в Англии с этим строго. За такую подделку документа Разувайфф вылетит из конного бизнеса как минимум на несколько лет, а это фактически означает навсегда. Бегунов же вполне может вылететь из Англии. Его конному бизнесу там точно придет конец.

– Вы его не отдали заказчику в свое время?

– Нет. Решили придержать. Мало ли… Кстати, Даша, вы можете сказать это Бегунову. Мы дали ему прекрасную характеристику. Сказали, что ничего противозаконного не нашли. Пусть оценит.

– Но насколько я понял, отправляли документ Разувайффу не вы? То есть скан документа? – уточнил Синеглазов. – Я имею в виду – не вы с отцом. Не ваше детективное агентство.

Павел Валерьевич вздохнул.

– Это все Валька, чтоб ее… – Он посмотрел на меня и добавил: – И вашего Ивана подставила тоже Валька. И моего отца. Но не понимаю, какие у нее претензии к Разувайффу? Или она так нас хотела подставить?

– Денежный аспект вы исключаете? – уточнил Артамонов.

– Да она любые деньги с любых счетов может снять, – отмахнулся Васильев. – Или хотела показать Бегунову, что он на крючке? Ей нравится ощущение власти над людьми. Она в свое время моему отцу рассказывала, как «просто баловалась». Развлекалась, змеюка! Ничего не требовала, а люди на грани инфаркта. Люди, которые ей ничего плохого не сделали! Она так «тренировалась» – и моему отцу с гордостью об этом рассказывала. Наверное, считала, что он оценит. А он в ужас пришел и стал думать, как от нее отделаться. Мы вместе думали.

– Может, она все-таки хотела потребовать от него что-то? – высказала версию я. – Или для большего эффекта? В России арестовывают Ивана Разуваева, Питер Разувайфф в Англии в тот же день получает скан документа, который может положить конец его карьере. Пусть ищут связь между этими делами – все, кто хочет, все, кто заинтересован.

– Не знаю я, что эта поганая баба задумала! Никто не знает, что у нее в голове! С головой у нее точно не все в порядке. У гениев часто так. А она – должен признать – гениальный хакер. Даша, свяжитесь с Питером Разувайффом. Скажите: оригинал документа за освобождение моего отца и снятие с него всех обвинений. Пусть с Бегуновым обсудят мое предложение.