– Что вы, сэр, нет, конечно. – Бетти была сама искренность; она рассчитывала на эту возможность, правда с Джонни ее не обсуждала.

– Хм…

– Ваша честь…

– Да, мистер Ломбард?

– С моей точки зрения, это просто нелепо. У этой девушки нет процессуального статуса. Она – не член коллегии адвокатов. Совершенно очевидно, она не может выступать в качестве адвоката. Мне очень неприятно давать советы суду, но здесь очевидно, что нужно предпринять: надо выставить ее из-за стола заседаний и назначить мистеру Стюарту защитника. Могу я внести предложение, чтобы суд пригласил сюда общественного защитника и поручил ему приготовиться к ведению дела?

– Вы можете внести такое предложение. Вы закончили, мистер городской поверенный?

– Мм… да, ваша честь.

– Могу сообщить вам, что суду также очень неприятно, когда вы даете ему советы, вам не следует этого делать впредь.

– Э-э-э… да, ваша честь.

– Данный суд предпочитает совершать свои собственные ошибки. В соответствии с обычаями проведения суда, защитник не обязан иметь формальную квалификацию, то есть, говоря вашими словами, быть «членом коллегии» или дипломированным юристом. Если это правило кажется вам необычным, позвольте заверить вас, что еще более необычным его находят наследственные адвокаты-жрецы с Дефлая. Однако другого правила, применимого повсеместно, никто пока не придумал. Но все равно я благодарен за ваше предложение. Где здесь общественный защитник?

– Здесь, ваша честь. Сайрус Эндрюс.

– Благодарю вас. Вы готовы к защите?

– Да. Но мне потребуется перерыв, чтобы проконсультироваться со своим подопечным.

– Естественно. Ну так что, мистер Стюарт? Вы согласны, чтобы суд назначил мистера Эндрюса вашим защитником? Или консультантом защитника.

– Нет! – снова возразила Бетти.

– Я обращался к мистеру Стюарту, мисс Соренсон. Итак?

Джон Томас мельком посмотрел на Бетти:

– Нет, ваша честь.

– Но почему?

– Я могу ответить, – опять встряла Бетти. – Я говорю быстрее Джона, потому я и защитник. Так вот, мы не хотим брать мистера Эндрюса потому, что городской поверенный выступает против нас в одном из этих дурацких исков, возбужденных по поводу Ламмокса, а городской поверенный и мистер Эндрюс – партнеры по юридическим делам и только изредка устраивают показные сражения в суде!

– Это верно, сэр? – повернулся к Эндрюсу Гринберг.

– Ну да, мы юридические партнеры, ваша честь. Вы же понимаете, что в таком маленьком городе…

– Очень хорошо понимаю. А также я понимаю и возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Вы свободны.

– Мистер Гринберг?

– Что еще, юная леди?

– Я могу вам немного помочь. Понимаете, у меня было скверное предчувствие, что какой-нибудь проныра попытается вывести меня из этого дела. Поэтому мы подготовились заранее, и теперь я – наполовину владелица.

– Наполовину владелица?

– Ламмокса. Вот, посмотрите. – Она вынула из сумочки документ и протянула его Гринбергу. – Запись о продаже, все правильно, все по закону. Во всяком случае – должна быть. Я сама скопировала из городской книги.

Гринберг изучил бумагу:

– Форма записи выглядит корректно. Зарегистрировано вчерашним числом… Таким образом, с точки зрения гражданского права вы добровольно взяли на себя долю материальной ответственности, пропорциональную доле владения. Но это не относится к уголовным преступлениям, совершенным ранее даты покупки.

– Какие там еще уголовные преступления! Ерунда это все.

– Как раз данный факт и должен выяснить суд. И не говорите «ерунда», это не юридический термин. Но встает вопрос, имела ли личность, подписавшая данный документ, право продавать эту собственность. Кому принадлежит Ламмокс?

– Конечно же Джону! Так значится в завещании его отца.

– Да? Это обусловлено завещанием, мистер Постл?

Перед тем как ответить, мистер Постл пошептался с миссис Стюарт:

– Именно так и записано, ваша честь. Существо, называемое «Ламмокс», переходит в собственность несовершеннолетнего Джона Томаса Стюарта. Миссис Стюарт имеет только косвенные права, через сына.

– Прекрасно. – Гринберг передал запись о продаже секретарю. – Надиктуйте это в протокол.

Бетти вернулась на место:

– Хорошо, ваша честь… можете назначить кого хотите. Но чтобы я тоже могла выступать.

– А это назначение что-нибудь изменит? – вздохнул Гринберг.

– Думаю, почти ничего.

– Тогда занесем в протокол, что вы вдвоем с мистером Стюартом, несмотря на неоднократные предложения суда, настояли на том, что будете защищать себя сами. В связи с этим суд вынужден возложить на себя бремя защиты ваших прав и обязуется консультировать вас в вопросах гражданского права.

– Не огорчайтесь, мистер Гринберг. Мы вам доверяем.

– Лучше бы вам этого не делать, – сухо ответил Гринберг. – Но давайте двигаться дальше. Вот этот джентльмен в конце стола… Кто вы?

– Я? Я здешний корреспондент «Галактик пресс». Моя фамилия Хови.

– Да? Секретарь передаст прессе стенограмму заседания. Позднее, если кому-нибудь потребуется, я могу дать интервью. Только чтобы без съемок рядом с этим созданием. Есть еще джентльмены из прессы?

Встали два человека.

– Пристав поставит вам стулья у барьера.

– Спасибо, судья. Но сначала…

– За барьер, пожалуйста. – Гринберг посмотрел по сторонам. – Все, пожалуй… Нет, еще вот этот джентльмен. Ваше имя, сэр?

Мужчина поднялся. Он был одет в строгий пиджак и серые полосатые шорты. Держался он с чувством собственного достоинства.

– Сэр, если высокому суду угодно знать мое имя, то я Т. Омар Эсклунд, доктор философии.

– Не вижу в этом ничего особо угодного или неугодного суду, доктор. Вы имеете отношение к какому-либо из этих исков?

– Да, сэр. Я нахожусь здесь как amicus curiae – друг суда.

Гринберг нахмурился:

– Данный суд предпочитает сам выбирать себе друзей. Объявите свой интерес в деле, доктор.

– Если изволите, сэр, я – местный исполнительный секретарь лиги «Сохраним Землю для людей».

От ужаса Гринберг чуть ли не застонал, чего Эсклунд, по счастью, не заметил – он смотрел вниз, извлекая довольно объемистый манускрипт.

– Ни для кого не секрет, что с самого начала безбожной практики космических полетов на Земле, родине нашей, которую Божественное провидение поручило нашим заботам, появляется все больше и больше созданий… я сказал бы лучше – зверей… самого сомнительного происхождения. Моральные последствия этого нечестивого движения видны в каждом…