Вскоре они подъехали к казарме, лейтенант Бонс соскочил на землю и, повернувшись, спросил:

— А к чему вы это мне говорили, сэр?

— К тому, Вилли, что скорее всего, тардионы попытаются провести на «Раунд» грузовой конвой.

— А почему конвой?

— Потому, что воздушный транспорт там не проскочит, я же тебе говорил — позиционная обстановка переменчивая. По воздуху не обойти, а вот по земле прокрасться можно.

— Значит, ждать?

— Ну, не то чтобы все определенно, просто имей в виду.

После выстрела «грей» лейтенанта Хирша даже не качнулся, а вот пушка как-то странно зашипела, и Джек обратил на это внимание, едва не проворонив далекую вспышку, когда снаряд угодил в остатки кирпичной стены.

— А почему она шипит? — осторожно поинтересовался он.

— Это процесс электронного насыщения, — пояснил старшина Тильгаузен, а стоявшие тут же Папа Рико и Баркли только переглянулись. Заметив недоумение на их лицах, старший механик усмехнулся, а Хирш тем временем сделал второй выстрел.

— Не очень-то он частит, — заметил Папа Рико. — Я со своей пушки уже раз пять мог шарахнуть.

Вдалеке сверкнула новая вспышка — Хирш опять поразил цель.

— Зато кучно укладывает, — сказал Тильгаузен, глядя в бинокль. — Но генератор для такой пушки, конечно, слабоват.

— Лишь бы не перегревался, — заметил Джек.

— Не перегреется. Мы ему вентилятор новый поставили. Дорогой, правда, но экономичный.

Хирш сделал еще один выстрел, затем выглянул из кабины и спросил:

— Ну что, Стентон, нравится?

— Нравится, сэр, — признался Джек.

— И мне нравится! Тут в кабине так бухает, что просто держись!

Лейтенант захлопнул дверцу, включил подачу и, отведя машину на несколько метров в сторону, снова выстрелил.

— Берт, а бывают «гауссы» поменьше?

— Понимаю, Джек, куда ты клонишь, но нет, не бывают. Слышал, вроде, про пятидесятимиллиметровые, но их разве укупишь. Мы и этот случайно получили, по недосмотру снабженцев из дивизии.

— А чего же оно так дорого стоит?

— Ну дык… процесс электронного насыщения дело недешевое.

— Это да, — согласился Джек и вздохнул. «Гаусс» ему нравился.

Через час они вернулись в городок, Хирш на своем вооруженном гауссом «грее», а остальные пешком, продолжая живо обсуждать произошедшее, ведь к затее лейтенанта Хирша никто серьезно не относился, все думали — блажь.

— Это что же выходит? Он теперь может с «гассом» один на один выйти? — недоумевал Баркли.

— Ну, не то чтобы лоб в лоб, а из-за кустика, чтобы ракетой не накрыло, вполне может подстрелить и «гасса», — сказал Тильгаузен, довольный, что все получилось и он избавится от привязчивого Тедди, который задергал своим «гауссом» весь техпарк и вызвал зависть некоторых пилотов.

Тильгаузену уже подбрасывали пробные намеки, но он делал вид, что не понимает. Но каково ему будет теперь, когда обе роты узнают об успешном испытании?

— Чудные дела, — покачал головой Баркли.

— Чудные, — согласился Папа Рико. — С тебя двести ливров, ты не забыл?

— Не забыл, Папа Рико, с тобой не забудешь. Сейчас придем в казарму, и отдам.

— Вы поспорили? — догадался Джек.

— Да я лишь для смеху, чтобы не скучно было, — начал оправдываться Баркли.

— Ага, для смеху, а чего ты за своим дипломом электромеханика в кубрик бегал и потом мне его в рожу тыкал? — напомнил Папа Рико. — Орал — я специалист!

— Ну хватит! Я же сказал отдам, значит, отдам и дело с концом! Ты что, не рад?

— Рад, конечно, но не только за выигранные две сотни, а больше за то, что лейтенант Хирш получил замечательную пушку.

— Ай, ну и двуличный ты, Папа Рико! — покачал головой Баркли. — Ты же сам говорил, что Хирш взвод уже не тянет!

— Да не ори ты так, — одернул его Папа Рико и покосился на Тильгаузена. Джека он не стеснялся, тот был в курсе ротных споров.

— Я же не вообще говорил, а только когда у него крышу сорвало и он с тросточкой ходил. А теперь Тедди снова орел. Он уже выздоровел, и любой скажет, что командир взвода из него очень даже хороший.

Берт Тильгаузен к спорам пилотов не прислушивался, у него своих дел хватало. Ходовые узлы для «гассов» пришли недошлифованными, а твч-печка не развивала полную мощность, срывая запланированную закалку самодельной брони.

Они ведь наладили собственное производство навесных пластин, в которых испытывали острый недостаток. В качестве сырья использовался корпус трофейного гидроформа. Он был сделан из слоеного сартимита, который резали ионным резаком, а затем правили заготовки на кузнечном прессе и закаляли в твч-печке. Очень удобно.

Конечно, гладкими самопальные пластины не получались и товарный вид у них был еще тот, однако пилотов это ничуть не смущало, главным для них была надежность железа, которое первым принимало удар вражеского снаряда.

Распрощавшись с пилотами первой роты, Тильгаузен свернул к себе и у ворот техпарка увидел лейтенанта Филторна, командира первого взвода второй роты. Еще не услышав от него ни одного слова, Тильгаузен по одной позе лейтенанта понял, что Филторн все знает.

— Привет, Берт.

— Привет, Филторн.

— Как твои дела?

— Давай покороче, у меня дел много, — холодно ответил Тильгаузен, обходя лейтенанта.

— Ладно, могу и короче, — сказал тот, увязываясь за главным механиком.

— Джони, что там с печкой, починил генератор?! — крикнул Тильгаузен, заметив своего электрика, однако больше, чем узнать о состоянии печки, ему хотелось избавиться от приставучего Филторна.

— Работаем, босс!

— Что значит работаете? Толк будет?

— Будет, — не слишком уверенно ответил Джони и ушел в монтажную.

— Ну чего тебе, Филторн? Чего ты за мной таскаешься? — воскликнул Тильгаузен, резко поворачиваясь к лейтенанту.

— Я тоже хочу себе «гаусс»…

— У нас нет больше «гаусса», к тому же у твоего «гасса» приличная пушка, а ее ствол бы заменен всего два месяца назад. Новая, считай, пушка! Новая!

— Не ори на меня, Берт! Я же не для себя, я же для дела стараюсь!

— Нет у нас больше «гауссов»! Не веришь — проверяй склады, я тебе разрешаю. Я тебе даже накладные покажу, найдешь «гаусс» — он твой!

Выпалив все это, Тильгаузен включил привод раздвижных ворот и вошел в ангар.

Филторн зашел следом.

— Послушай, Берт, но ведь ты можешь заказать еще один «гаусс», верно?