Минут через десять вошел Вася с ноутбуком под мышкой.

– Что-то есть? – спросил я его.

– Ага, – ответил он, открыл крышку, подождал, когда «проснется» ноутбук и включил запись:

«– …Точка один, ответь кордону… точка один!

– слушаю тебя, кордон, до утра подождать не мог?

– Не мог! У нас встреча!

– Повтори…

– У нас встреча!

– Я шефа будить…»

– Да, видать, действительно событие для них, – сказал Иваныч.

– Это они, вероятно, дошли до своего НП и оттуда уже связывались, – предположил я.

– Да, похоже, – кивнул Вася и показал пальцем на ноутбук.

«…Кордон… Кордон… здесь точка один.

– На связи.

– Повтори… здесь шеф со мной в дежурке.

– У нас встреча, пригласили на корабль, напоили кофе… из желудей… набросали нам карту примерную, людей много выживших живет на материке и островах, в трех днях хода… корабль деревянный… новодел, вооружение хорошее, на корме под чехлом или ЗУшка или артиллерия какая-то.

– Кто это? Много людей? – послышался взволнованный голос.

– Эдуард Яковлевич, люди вроде адекватные, без агрессии, обещали научить пользовать радиостанцией, ну если вы не против… завтра прийти к нам собираются, знакомиться…

– Это точно? Вы там не пьяные?

– Никак нет… В общем, ждите завтра».

– Ну что, «адекватные люди»… идем с визитом? – спросил я.

Через полчаса «Аврора» снялась с якоря и, набирая скорость, взяла курс к «Новым Землям».

По пути мы сделали остановку на так называемом кордоне и взяли на борт Эрика и Дмитрия, который самый молодой, как мне показалось, но он оказался целым старшим лейтенантом погранвойск с того самого сторожевика. Приняли пассажиров. Иваныч дал полный ход, и «Аврора», приподняв нос и вспенивая слабую волну, продолжила путь.

Я, Эрик и Дима сидели на низкой угловой баночке по периметру ограждения открытого мостика.

– Мы сообщили руководству о нашей с вами встрече, – сказал Эрик.

– И что руководство? – поинтересовался я.

– Очень обрадовались… ждут вас.

– Эрик, а как же вы до своего НП, ну кордона в смысле, добираетесь? Далеко же.

– Уже привыкли, при хорошем ветре под парусом за световой день успеваем дойти, ну и обратно также. Ко многому уже привыкли.

– Это точно… ко многому в этом новом мире приходится привыкать и со многим смириться, – согласился я.

Через пару часов уже можно было хорошо разглядеть группу больших островов.

– Вон тот большой слева это наш, вон на склоне деревня, правда она уже побольше, чем была раньше, домов прибавилось значительно. А правый остров, это… ммм… мы их «Старым Светом» называем.

– В смысле? Кроме тысячи жителей, у вас еще и на том острове есть люди?

– Нет, – улыбнулся Эрик, показав ровные белые зубы, – там живут 362 человека из этой тысячи, пожелавшие строить свой новый мир, поставив во главу угла старые ценности.

– Это как?

– Да вот так, – ответил Дима, – толерантность, культ бабла, демократия… мать ее. Там из старой Европы в основном и американцы живут.

– То есть они всех негров и арабов к себе забрали? – спросил я, улыбнувшись. – Толерантность же?

– Нет, – в голос рассмеялся Эрик, – негры как раз умнее их оказались, большинство с нами осталось. Человек сто пятьдесят у них примерно в общине было.

– Почему было?

– А разогнали мы их по углам, – ответил за Эрика Дима, – нечего нам тут диаспоры создавать… проходили уже. Сразу им сказали, мол, островов много, идите и там живите общиной.

– Ну да, верно. И что, согласились? Без проблем?

– Так у них пример был наглядный, в лице двух десятков арабов египетского и ливийского происхождения.

– А с ними что?

– Расстреляли.

– О как… и за что?

– А они нам тут пытались «арабскую весну» свою устроить, ага… хрен угадали, – Дима изобразил жест, согнув одну руку в локте и положив на сгиб вторую, – спасибо деревенским, помогли справиться. Особо буйных отвели в овраг и расстреляли.

– А я считаю, что зря, – вставил Эрик, – их можно было заставить работать, делать что-то полезное.

– Ну вот, видишь, как практичная немчура думает? – сказал Дима. – Нет… шеф принял решение жесткое и, думаю, верное. Все, у остальных желание бузить сразу отпало.

– Эрик, а ты неплохо по-русски говоришь, хоть и акцент ужасный, конечно, – улыбнувшись, сказал я.

– Я родился и вырос в маленьком городке Вурцен, недалеко от Лейпцига, тогда еще это была территория ГДР, в школе обязательно учили русский язык, а на окраине города были советские военные… танкисты. У меня было много в детстве друзей – детей русских военных.

– Понятно. А как с оружием у вас?

– Так, пока хватает… у деревенских считай в каждом доме, да еще и в тайге, может, что прикопано, а у нас… все, что на сторожевике было, то и есть, то есть полный БК на дежурство… на которое наш экипаж заступил в тот день в 20:00, только и успели выйти в заданный участок… На корабле у нас 28 автоматов, на весь ЛС ну и семь ПМ-ов на четверых офицеров и трех мичманов, и вот такая игрушка тоже есть, – похлопал он по зачехленному «Утесу», – не говоря о стандартном артиллерийском и ракетном вооружении.

– Ракетном?

– Конечно, «Иглы» и «Штурмы»… У нас же полноценный сторожевой корабль проекта 10410, а не какой-то там катерок сердюковской эпохи инноваций и реформ.

– Сурово… правда, я понятия не имею, что это за проект, но видно, серьезное что-то.

– Серьезное, – кивнул Дима, – только торчит теперь на сопке, наполовину в грунт зарывшись… а вот тут надо бы левее уйти, между теми двумя островками, заодно сразу посмотрите на «новые земли».

– Иди тогда вниз к Иванычу, покажешь фарватер, – сказал я.

«Аврора», сбавив ход, медленно проплыла меж двух небольших островков и на малом ходу пошла вдоль берега острова очень больших размеров… на нем не один наш Сахарный поместится. Земля, та, что поднялась из-под воды, была какого-то странного серо-коричневого цвета, во многих местах уже росла редкая трава, я разглядел в бинокль пару ручьев. Рельеф резко отличался от приморского, это была просто холмистая местность.

– Там, наверное, расти все будет… даже палка корни пустит, сплошная органика ведь.

– Да, – согласился Эрик, – вон там за полосой леса, что с той стороны склона, уже собрали урожай овощей.

От берега и вверх до невысокого гребня сопки полоса леса, километров в пять. Этот лес тянется вдоль берега, до самой деревни на берегу, до которой оставалось по прямой уже километров двадцать, и ее очертания можно разглядеть в бинокль…