Банов кивнул.

Речушка, очаровавшая обоих парашютистов, приближалась, и приближалась она с такой скоростью, что Банов подумал, будто в его парашюте образовалась дырка, и он нервно глянул вверх, но там было все в порядке.

А ветер снова свистел в ушах директора школы, и он уже дергался на стропах, стараясь замедлить падение, но земля была уже слишком близко, и, испугавшись ее, Банов поджал ноги и так долетел до земли, повалившись на песок более низкого берега речушки. Тут же его накрыл белый шелк парашюта, и он запутался в нем, пытаясь выбраться наружу.

Спать урку-емцу Дмитрию Ваплахову определили койку в общей казарме. Но не успел Дмитрий выспаться после отлета Добрынина, как его растормошил невысокий лысоватый солдатик.

— Товарищ гражданин, — говорил солдатик. — Вас командир зовет. Срочно зовет!

Нехотя поднялся Ваплахов с такой удобной пружинистой кровати. Хорошо, что спать он лег не раздевшись, только оленью доху скинув рядом на пол — не пришлось поэтому ему тратить время на одевание. Сразу же и вышли они с солдатом на покрытый гладким снегом двор.

— А! Заходи! — радостно прогремел басом полковник, увидев в дверях своего кабинета заспанного урку-емца. — Я обещал твоему начальнику, что ты здесь скучать не будешь, так что давай научу тебя в карты играть.

Урку-емец согласился учиться и внимательно слушал по-военному четкие названия карт и всяческие правила, но понять ничего не мог.

Полковник, потратив на разъяснения полтора часа, посмотрел пристально на Дмитрия и окончательно спросил:

— Что, совсем ничего не понятно?

— Нет, чуть-чуть понятно, но не понятно, как играть,ответил смущенный урку-емец. — Ну ладно, тогда мы что-нибудь другое устроим для тебя…

И полковник, подперев мощным кулаком свою большую голову, задумался, перебирая мысленно все известные ему способы борьбы со скукой.

— О! — вдруг воскликнул он. — А ты охотиться умеешь, любишь?

— Конечно! — ответил Дмитрий.

— Тогда мы тебе такую охоту устроим — век не забудешь! Ты когда-нибудь порусски охотился?

— А как это?

— А-а, ну тогда увидишь сегодня же! Посиди здесь, а я пойду приказы дам!

И полковник вышел, оставив Дмитрия одного в тепло протопленном кабинете, на одной стене которого висела большущая географическая карта, а на другой портрет человека, показавшегося урку-емцу знакомым.

Приглядевшись, Дмитрий вспомнил и поклонился, прошептав: «Эква-Пырись!» Точно, это был тот же человек, чья деревянная голова возвышалась на деревянном столбе в священном месте, как раз в том, где сожгли они недавно нехорошего русского человека Кривицкого.

Вернувшись, полковник с интересом посмотрел на урку-емца, изучавшего портрет, и спросил:

— А ты знаешь, кто это?

— Конечно! — ответил Дмитрий, и ответ этот обрадовал Иващукина.

— Вот что, товарищ Ваплахов, бойцы уже готовятся к охоте, — заговорил полковник, чеканя слова, как металл. — Сейчас мы здесь обсудим тактику, и, я думаю, нас ждет удача!

В кабинет вошел невысокий и очень худой лейтенант со свернутой в трубочку картой в руках. Карту разложили на столе, придавив ее края тяжелыми книжками воинских уставов.

— Ты с картами знаком? — спросил урку-емца Иващукин.

— Нет, — признался Дмитрий.

— Ну все равно, смотри сюда! — и полковник ткнул пальцем в какую-то красную точку посреди чего-то зеленого. — Здесь у нас засечена одна берлога медведя, а здесь, — он придавил указательным пальцем левой руки вторую красную точку, — другая. И если мы выедем на танке в течение получаса, то через три часа будем у ближней берлоги. Правильно, товарищ лейтенант?

— Так точно! — выкашлянул худой.

— Ну и славно, — задумчиво и мягче вдруг продолжил Иващукин. — А ты приказал взять три взрывпакета?

— Так точно, товарищ полковник! — лейтенант, отвечая, весь натягивался как струна.

— Ну ладно… Так, значит у нас есть три взрывпакета, а значит, подъехав на расстояние выстрела, мы выдвигаем вперед в направлении берлоги одного солдата со взрывпакетами, а они делают что? — и полковник уперся бычьим взглядом в уркуемца.

— Не знаю, — растерянно проговорил Дмитрий.

— Ну в общем наша тактика тебе понятна? — спросил Иващукин.

— В общем, да, —не очень уверенно кивнул урку-емец.

— Тогда вперед! — скомандовал командир. Двое офицеров и Дмитрий Ваплахов вышли из штабного домика. Прямо напротив стоял танк, у которого возились трое солдат, укрепляя между топливными баками какую-то железную решетку.

— По коням! — крикнул им полковник, и голос его был веселым.

И солдаты, и остальные забрались в боевую машину.

Лейтенант снова держал в руках свернутую в трубочку карту, а полковник, проверив строгим взглядом внутренний порядок, окликнул одного из солдат.

— Рядовой Саблин, сколько снарядов получили?

— Два снаряда, товарищ полковник! — выкрикнул солдат, и голос его, отразившийся, видимо, от бронированного металла машины, прозвучал глухо.

— А почему так мало?! — удивился Иващукин.

— Прапорщик Ногтев больше не дал, сказал, что в части всего три снаряда осталось, — доложил солдат. — Сказал, что не имеет права оставлять часть без боеприпасов.

— Жмот! — коротко и понятно выразился полковник и приказал ехать.

Танк загрохотал двигателем, загудел, задрожал, отчего пополз по железному полу зеленый снарядный ящик.

Ехали они долго, время от времени останавливаясь и рассматривая карту с военными обозначениями. Наконец, остановившись в последний раз, выслали рядового Саблина на разведку, и он, сходив, возвратился с хорошей новостью.

— Товарищ полковник! — доложил он. — Берлога обнаружена, неприятель спит!

— Отлично! — бодро похвалил солдата командир. — Приказываю тебе, рядовой Саблин, взять взрывпакет, разбудить неприятеля. И тут же отбежать на пятнадцать метров и окопаться! Ясно?

— Так точно, товарищ полковник!

— А тебе, сержант Варнабин, произвести предварительное прицеливание таким образом, чтобы снаряд лег в пяти метрах от установленной цели, и выстрелить, когда разбуженный неприятель выйдет из своего укрытия. Ясно?

— Так точно, товарищ полковник.

— Приказываю операцию начать! — громко пробасил Иващукин, и тут же началась неимоверная суета, ошарашившая не привыкшего к военной жизни урку-емца. Солдат Саблин, схватив взрывпакет, выбрался из танка, сержант начал крутить какие-то ручки, то и дело наклоняясь к узкой щели обозрения, лейтенант расстелил на полу карту и, прижимая ее обеими руками, рассматривал. Полковник тоже наклонил к ней голову, но тут сержант, перестав крутить ручки, резко бросился к снарядному ящику и свалил с ног сидевшего на корточках лейтенанта. Лейтенант молча подвинулся, только посмотрел на сержанта строго. Сержант достал снаряд, вложил его в зарядное устройство и снова приник к щели обозрения.