Почему кукуруза? Потому что нет для свиней ничего вкуснее, чем «сорокаградусная» забродившая кукуруза, и нет для ее добычи оборудования лучше, чем голова свиньи с ее мощным рылом и тонким обонянием. «Я называю их своими “свиноаэраторами” (pigaerators)», – с гордостью говорил Салатин, показывая мне сарай. Как только по весне коровы уходят из сарая на пастбище, сюда приходят несколько десятков свиней, которые методично перерывают и аэрируют компост, стремясь добраться до забродивших зерен кукурузы. Таким образом, анаэробное разложение вдруг внезапно сменяется аэробным, а это резко повышает температуру смеси и ускоряет процесс уничтожения всех патогенных организмов. В результате через несколько недель «свиноаэрирования» богатый и жирный компост готов к применению.

«Вот такую сельхозтехнику я люблю, – улыбнулся Джоэл. – Никогда не нужно менять масло, долго работает без ремонта, ну а потом ее можно съесть». Мы сидели у деревянного забора, наблюдая, как свиньи делают за нас нашу работу. С очевидностью линия «свиноаэраторов» была настроена отлично. При их виде у меня в голове все время вертелось клише «счастлив, как свинья в дерьме».

Полностью зарывшись в компостированный навоз, свиньи демонстрировали нам лишь множество извивающихся окороков и бешено вертящихся хвостиков. Определенно это были самые счастливые из всех виденных мною свиней…

Глядя на закрученные спиралями хвосты, которые крутились над черной грязной массой, как перископы подводных лодок над поверхностью воды, я не мог не вспомнить о роли хвостика в промышленном производстве свинины. Если говорить коротко, то в промышленном производстве свинины хвостик не участвует. Фермеры купируют, то есть отрезают, эти хвостики у поросят вскоре после рождения. Имеет ли эта практика какой-то смысл? Имеет, если следовать искривленной логике экономической эффективности промышленного производства свинины. Поросят на животноводческих комплексах отлучают от свиноматки через 10 дней после рождения (в природе они уходят от нее в возрасте 13 недель). Делается это потому, что на кормах, напичканных лекарствами, они набирают массу быстрее, чем на молоке матери. Но это преждевременное отлучение от матери не отнимает у поросят природную жажду кусать и жевать, которую на свободе они удовлетворяют в том числе кусая за хвост собрата, оказавшегося ближе к источнику пищи. Нормальная свинья будет бороться с подобного рода хулиганством, но подавленной, деморализованной свинье все становится безразлично. Есть в психологии такой термин – «состояние приобретенной беспомощности». Оно встречается не только у людей. Такое состояние – не редкость и в животноводческих комплексах, где десятки тысяч свиней проводят свою жизнь без земли, соломы и солнечного света, толпясь под металлической крышей на металлических рейках, прикрывающих отстойники с навозом. Неудивительно, что такое умное животное, как свинья, при этих обстоятельствах будет впадать в депрессию, а расстроенная свинья позволит жевать свой хвост и тем самым заносить в организм инфекцию. Поскольку лечение больных свиней экономически невыгодно, эти «неэффективные производственные единицы», как правило, выбраковываются прямо на месте.

Министерство сельского хозяйства США также рекомендует купирование хвоста как единственный метод борьбы с врожденным свиным «пороком» – желанием пожевать хвост своего собрата. Делается это без всякой анестезии, с помощью простых кусачек, которыми отрезается большая часть хвоста. Почему не весь хвост? Потому что смысл этой операции – не в удалении хвоста, а в том, чтобы сделать его еще более чувствительным. Теперь укус хвоста становится настолько болезненным, что даже самая «деморализованная» свинья будет бороться со своим обидчиком. Страшно даже подумать, в какой поросячий ад ведет дорога, вымощенная логикой экономической эффективности промышленного производства…

Совсем другая, «райская» концепция производственной эффективности свиней реализуется здесь, в сарае Салатина, который использует природные качества свиней – как он говорит, их «свинскость». Фермер получает от свиней не только мясо; обманным путем он заставляет их изготавливать компост.

Счастливая свинья – это просто побочный продукт отношения к свинье именно как к свинье со всеми ее плюсами и минусами, а не как к машине по производству белка, демонстрирующей определенные недостатки, например хвостики или снижение привеса при стрессах.

Салатин зачерпнул горсть свежего компоста, перекопанного счастливыми свиньями, и поднес его к моему носу. Всего несколько недель тому это была обычная смесь коровьего навоза с опилками. Сейчас она пахла чем-то сладким и теплым, как лесная подстилка в жаркий день. Это было чудо, чудо преображения! Как только свиньи завершат алхимический процесс, Джоэл начнет распределять этот компост по своим пастбищам. Там он будет питать травы, травы – коров, коровы своим навозом – кур, и так будет продолжаться до тех пор, пока на ферму не падет первый снег… И станет все это красивым и предельно убедительным доказательством того, что в мире, где трава может питаться солнечным светом, а животные – травой, действительно существуют совершенно бесплатные обеды.

После быстрого обеда (салат с ветчиной и фаршированные яйца) мы с Джоэлом поехали на пикапе в город – он должен был доставить заказы и выполнить несколько поручений. Как приятно немного посидеть в машине, особенно после того, как все утро разгружал тюки сена, привезенные вчера на сеновал! Не знаю, как для кого, а для меня было довольно тяжело ловить тюки по 50 фунтов (23 килограмма), которые метал с крыши фургона в мою сторону Гален. Те из тюков, которые не окончательно сбивали меня с ног, я взваливал на конвейерную ленту, уносившую их на сеновал к Дэниелу и Питеру. Это было нечто вроде производственного конвейера. Если я начинал отставать или в буквальном смысле падать под тяжестью тюков, то они накапливались у моего рабочего места, и я чувствовал себя как героиня актрисы Люсиль Болл, стоявшая у конвейера на кондитерской фабрике в телесериале «Я люблю Люси». Я в шутку сказал Джоэлу, что зря он считает, будто большую часть реальных дел на этой ферме делают животные. По-моему, они кое-что оставили и нам…

Пусть Джоэл утверждает обратное, но мне показалось, что в случае фермы термин «комплексность» чаще всего означает «много работы». Да, много работы за людей делают животные, но на людях все равно «висит» множество дел. Ежевечернее перемещение крупного рогатого скота. Перетаскивание переносных загонов для бройлеров по полю перед завтраком (ради этого я все-таки должен буду завтра проснуться ни свет ни заря). Буксировка курятников в соответствии с графиком, привязанным к жизненному циклу личинок мух. Разгрузка богатого азотом куриного помета… Думаю, в наши дни не так уж много фермеров готовы выдерживать физические и психологические нагрузки, связанные с ведением такого рода сельского хозяйства. Индустриализация сильно упростила работу крестьянина. Большая часть привлекательности промышленного сельского хозяйства для современного фермера как раз и состоит во владении целым арсеналом устройств, экономящих физические и мыслительные усилия человека. Множество машин делает физическую работу. Химикаты охраняют урожай и животных от вредителей в соответствии с любыми задумками фермера. Джордж Нейлор работает на своих полях едва ли пятьдесят дней в году. Джоэл, Дэниел и два работника вкалывают каждый день от рассвета до заката большую часть года.