— Ладно, — раздраженно отвечаю я.

Опираюсь на передний бампер машины, встряхиваю плечи и руки, как это делает пловец на старте, закрываю глаза.

— Ты можешь заниматься этим прямо здесь? — не выдерживает Верджил.

Я приоткрываю левый глаз.

— А разве ты не этого хотел?

Он заливается краской.

— Я думал, что тебе может понадобиться… ну, не знаю… шатер или что-то в этом роде.

— Можно работать и без хрустального шара и чайных листьев, — сухо отвечаю я.

Я не призналась ни Дженне, ни Верджилу, что уже давно не общаюсь с духами. Просто позволяю им верить: то, что я наткнулась в старом заповеднике на бумажник Элис и ее цепочку, — не счастливая случайность, а подлинная прозорливость экстрасенса.

Может быть, я и себя в этом убедила. Поэтому я закрываю глаза и думаю: «Грейс, Грейс, приди, поговори со мной».

Так я раньше поступала.

Но в ответ ничего. Такая же пустота и неподвижность, как и в тот раз, когда я пыталась связаться с тренером баскетбольной команды из Северной Каролины, который застрелился.

Я смотрю на Верджила.

— Есть что-нибудь?

Он что-то набирает на телефоне, пытаясь раздобыть в Интернете информацию о Гидеоне Картрайте из Теннесси.

— Ничего, — признается он. — Но на его месте я взял бы другую фамилию.

— Что ж, у меня тоже пока глухо, — говорю я Верджилу, впервые правду.

— Может быть, нужно… громче звать?

Я подбочениваюсь.

— Я тебя учу работать? — спрашиваю я. — С самоубийцами такое бывает.

— Какое?

— Иногда им слишком стыдно за то, что они сделали.

Самоубийцы, по определению, становятся призраками — остаются привязанными к этому миру, потому что отчаянно хотят извиниться перед родными и потому что стыдятся своего поступка.

Я тут же вспоминаю Элис Меткаф. Возможно, я не могу связаться ней, потому что она, как и Грейс, покончила с собой?

Я тут же выбрасываю из головы такое предположение. Мне хочется оправдать ожидания Верджила, но причина, по которой я не могу связаться с Элис — как и с любым другим потенциальным духом, — черт побери, кроется во мне, а не в них!

— Позже еще раз попробую, — обманываю я. — А что нам нужно от Грейс?

— Хочу знать, что заставило ее покончить с собой, — поясняет он. — Зачем женщине, счастливо живущей в браке, имеющей постоянную работу и семью, накладывать в карманы камней и входить в пруд?

— Потому что она была несчастлива в браке, — отвечаю я.

— Вот у нас и есть подозреваемый, — заявляет Верджил. — Например, ты узнаёшь, что муж спит с другой. Что будешь делать?

— Буду искать утешение в том, что вообще вышла замуж.

Верджил вздыхает.

— Нет. Ты либо спрашиваешь у него прямо, либо убегаешь.

Я размышляю над сказанным.

— А если Гидеон хотел развестись, а Грейс отказалась? Что, если он убил ее, а все обставил как самоубийство?

— Патологоанатом, производя вскрытие, сразу же понял бы, что произошло: убийство или самоубийство.

— Серьезно? Потому что у меня складывалось впечатление, что полиция не всегда может точно установить причину смерти.

Верджил не обращает внимания на мою колкость.

— А если Гидеон и Элис хотели убежать, а Томас об этом узнал?

— Ты же сам отправил Томаса в психбольницу до того, как Элис сбежала.

— Но с таким же успехом они могли поссориться еще в начале вечера, поэтому она и побежала в вольер. Может быть, Невви Рул просто оказалась не в то время не в том месте. Она попыталась остановить Томаса, но вместо этого он остановил ее. Тем временем Элис убегает, ударяется головой о ветку и теряет сознание. Гидеон приехал к ней в больницу, и вместе они разработали план, как ей оказаться подальше от злого мужа. Нам известно, что Гидеон сопровождал слонов в их новый дом. Может быть, Элис сбежала и встретилась с ним там?

Потрясенная, я скрещиваю руки на груди.

— Отлично!

— Если только, — продолжает строить догадки Верджил, — все не произошло иначе. Предположим, Гидеон сказал Грейс, что хочет получить развод, чтобы убежать с Элис. Потрясенная Грейс сводит счеты с жизнью. Чувство вины за смерть Грейс заставляет Элис пересмотреть свой план, но Гидеон не хочет ее отпускать. По крайней мере, живой.

Я задумываюсь над сказанным. Гидеон явился в больницу и убедил Элис, что ее дочь в беде… или сказал что угодно, лишь бы она ушла с ним. Я не дура, смотрю «Закон и порядок». Столько убийств совершается потому, что жертвы доверяют тем, кто приходит в дом, просит о помощи или предлагает подвезти…

— Тогда как погибла Невви?

— Ее тоже убил Гидеон.

— Зачем ему убивать свою тещу? — спрашиваю я.

— Ты шутишь, да? — удивляется Верджил. — Об этом же мечтает любой мужчина! Если Невви узнала, что Гидеон спит с Элис, она, скорее всего, сама затеяла драку.

— А может, она Гидеона и пальцем не тронула? Может быть, она отправилась за Элис в вольер, а Элис побежала, чтобы спастись, и потеряла сознание? — Я смотрю на Верджила. — Именно об этом постоянно твердила Дженна.

— Не смотри на меня так, — хмурится Верджил.

— Надо ей позвонить. Возможно, она что-то вспомнит о Гидеоне и своей матери.

— Мы и без Дженны справимся. Нужно только добраться до Нашвилля…

— Она не заслуживает того, чтобы оставаться в стороне.

Секунду кажется, что Верджил будет возражать. Но он достает свой телефон, смотрит на него.

— У тебя есть ее номер?

Я звонила ей как-то, из дома, не по мобильному. С собой у меня номера нет. Но в отличие от Верджила, я знаю, где его можно поискать.

Мы едем ко мне домой. Он с тоской смотрит на бар, который приходится миновать, чтобы добраться до лестницы.

— Как ты держишься? — бормочет он. — Это все равно что жить над китайским рестораном.

Верджил ждет в дверях, пока я роюсь в кипе почты на обеденном столе, чтобы найти гроссбух, куда прошу записываться своих клиентов. Конечно, самым последним посетителем была Дженна.

— Можешь войти, если хочешь, — приглашаю я.

Еще секунда мне нужна, чтобы отыскать телефон, который прячется на столе под кухонным полотенцем. Я беру трубку и набираю номер Дженны. Но телефон, похоже, не работает.

Верджил разглядывает фотографию на каминной полке — я в компании Джорджа и Барбары Буш.

— Как приятно, что вы снисходите до того, чтобы общаться с такими, как Дженна и я, — ерничает он.