— Они слишком уж тшасто пользуют свои тшортовы кнуты, — сказала миссис Корнелиус следующим утром, когда мы встретились в столовой за завтраком.

За большими окнами с сетчатыми занавесками виднелись дивные зеленые сады и извозчичьи кареты. Площадь Эзбекия располагалась в самом центре европейского квартала.

— Из-за этого хотшется гулять повсюду, так, Иван?

Они с Симэном в тот вечер ходили в ресторан с местным представителем Голдфиша. Египетский рынок очень быстро развивался. Сэр Рэнальф Ститон, кузен паши Сторрса, настоящего хозяина Египта, стал теперь основным агентом ведущих британских, французских и американских студий. Он также работал как независимый продюсер, главным образом, сообщил он миссис Корнелиус, для туристического рынка в Каире и Порт-Саиде.

— Он стшитает себя обытшным грубым йоркширцем, которому не по нраву ходить вокруг да около, — сказала она, приканчивая яичницу-глазунью, — но говорит он как шикарный богатей, которому нужно найти работу, а не дворецкого, голосующего за лейбористов и желающего, штоб ему зарплату за десять лет выплатили. В обтшем, он нам сказанул, тшто Каир — место выгодное и знатное. Все щас тащутся от Тутанхамона. Тут можно сделать много бабок. Но тут много и такого, тшто он называет нежелательным. Жулики и все протшее. Так тшто придерживай свой тшортов бумажник, Иван. Ты первым можешь попасться на удочку, и потом позора не оберешься.

Мне представилась возможность рассказать о встрече с майором Наем. Стоило мне упомянуть его имя, как миссис Корнелиус просияла:

— Милый добрый старикан. Я к нему неровно дышу. Он-то меня понимал. Даже когда я хотела вернуться на тшортову сцену.

— Он, похоже, думал, что вы ему не обрадуетесь.

— Обрадуюсь? Да я в восторге! Мне, тшорт побери, и правда пришлось взять взаймы несколько фунтов, тшоб поправить дела, и я никак не могла с им расплатиться, но тшо было, то было, да, Иван?

Английский майор, очевидно, любил ее и боялся, что она вновь отвергнет его. Деньги он считал только барьером, который невольно возвел между ними.

— И уж всяко, — добавила она, — это было тшертовски хорошее влошение денег. Я скажу Вольфи, тштоб он выписал ему тшек в стшот моей зарплаты. А он не говорил, тшто тут делает?

Я был уверен, что Най выполнял секретное государственное задание, вероятно, связанное с проблемой бандитизма. Действуя, как обычно, под лозунгами национализма, негодяи убили пару чиновников и (совершенная нелепость!) взорвали несколько административных и военных зданий. Ни один нормальный египтянин им не сочувствовал. Сам король осудил эти действия. Лично он одобрял полное включение своей страны в состав Британской империи, при котором условия для обыкновенных людей неизбежно улучшались вместе с ростом безопасности самого короля. Ислам, как мы снова и снова обнаруживаем, обычно выбирает новых лидеров путем убийств и иных предательств, а не западными методами, менее драматическими и более продолжительными. Фанатики вроде Рошди из «Вафд»[392] угрожали не только жизни монарха, но и жизням всей его семьи. Король так же хорошо, как и все прочие, знал, что владычество закона — это синоним британского правления; в тот момент, когда слуги его величества уедут, страна вернется к кровной вражде, которая характерна для всех государств, знавших только рабскую зависимость от Турции, Багдада или, в наши дни, великих держав. С каким восторгом должен был думать король о сделанном выборе, какое чувствовал счастье, положившись на британцев! Араб хорошо понимает, кто для него лучший хозяин. Он привык только к хозяевам. Только о них он и может мечтать.

— Он был в какой-то особой политсии, когда я про него в последний раз слыхала, — сказала она. — Полисмен в высоком чине. Занимался наркотиками или тшем-то подобным. Тебе лутше быть поосторожнее, юный Иван.

Я ответил, что белые люди ничем не могут мне угрожать.

— Каир теперь стал мировой столицей наркотиков, — продолжала она. — Опиум и киф из Ливана и Сирии. Кокаин в основном из Болгарии.

Морфий, героин и все протшее. Сэр Рэнни стшитает, тшто все мешдународные бандиты имеют тут интересы. Полиция думает, тшто держит все под контролем. Они думают, тшто стоит оштрафовать или посадить нескольких дилеров — и все будет тип-топ. — Она рассмеялась. — Я скажу тебе, Иван, тшто в окружении всех эфтих жуликов я только рада, тшто сама в законе. В треклятом Уайтшепеле или Ноттинг-Дейле тоже дела идут паршиво, когда большие бандиты начинают свои разборки.

Теперь я точно понял, почему Ставицкий и майор Най заинтересовались происходящим в этой части света. Такой значительный поток туристов обеспечивал возможность перевозки наркотиков — путешественники, вероятно, даже не подозревая об этом, доставляли товар на большой европейский рынок, где можно было получить огромные деньги. Египтяне высших сословий становились настоящими ценителями наркотиков, а бедные феллахи оказались основными потребителями гашиша и ужасного разведенного героина. Я уже слышал в «Кривой дорожке» рассказ о старухе, обитавшей у кладбищ Халифы и обнаружившей, что древние человеческие черепа можно превратить в приличный порошок, которым легко «разбавить» героин, употребляемый рабочими на карьерах и извозчиками. Существо, рассказавшее мне эту историю, считало забавным, что люди нюхали останки собственных предков и те проникали в головы живых. Меня от этого анекдота едва не стошнило.

— Готова поспорить, майор здесь из-за наркотиков. — Миссис Корнелиус решительно подошла к стойке за следующей порцией. — Все дело в этом.

В глубине души я поддерживал стремление властей уничтожить торговлю так называемыми черными наркотиками — опиумом и гашишем, которые отнимали у феллахов последние силы. Но казалось, что нелепо приписывать те же самые вредоносные свойства кокаину, ведь он всегда приносил пользу, был источником энергии, стимулировал воображение. А что касается морфия — если сделать его недоступным для таких ветеранов боев, как Квелч, которым требовалось заглушить боль старых ран, это будет просто жестоко. В отношении контроля за наркотиками следовало действовать избирательно и постепенно, как происходило с алкоголем, например. Я посчитал весь этот разговор довольно неприятным и попытался сменить тему, спросив о нашем великом режиссере.

— Вольфи рано встал и пошел осмотреть пирамиды снаружи. Он хотшет поскорее приняться за работу. И тутотшки я с им согласна. Мне уже надоело ходить в штанах, Иван. Как же будет здорово, когда я снова смогу пудрить нос!

И она от души рассмеялась и не сумела остановиться даже тогда, когда в ресторан почти тайком пробрался болезненно выглядевший Квелч. Он неохотно встретился со мной взглядом и затем еще более неохотно приблизился к нашему столику. Я отодвинул для него стул. Медленно и осторожно переменив положение, профессор уселся, присоединившись к нам.

Квелч, видимо, боялся, что я могу поставить его в неловкую ситуацию. Его не было в постели, когда я утром встал; профессор появился только тогда, когда я уже уходил. Квелч пробормотал, что ему хватило времени лишь на то, чтобы быстро принять душ и сменить белье. Он мог в полной мере положиться на мое благоразумие — и когда это стало очевидно, профессор даже позволил себе улыбнуться в ответ на замечание миссис Корнелиус, что колбасы немного «странные на вкус» и могут оказаться «прямо-таки мусульманскими», то есть сделанными из верблюжьего мяса. Моя подруга снова продемонстрировала удивительную способность поднимать настроение людям, которые ей нравились. Ее напор, однако, был не столь явен, как накануне в поезде. Я подозревал, что теперь миссис Корнелиус распределяла энергию равномернее. Она назвала Квелча «беспутным песиком». Она рассмеялась и сказала, что, по моим словам, он не возвращался домой до девяти.