Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ездил поглядеть на зверя, не так ли?
Он вздрогнул, узнав голос Ливуэты, доносившийся от окна, — там, в отдалении, замер её чёрный силуэт.
— Да, задёрни шторы. — Он включил свет.
— Что ты намен предпринять?
Сестра медленно приближалась к нему — скрещённые на груди руки, бледное лицо, тёмные волосы гладко зачёсаны назад, чёрная длинная юбка и такого же цвета глухая блузка.
— Не знаю. — Он тяжело опустился в кресло у стола и начал массировать лицо ладонями. — А что, по-твоему, надо делать?
— Поговори с ним. — Ливуэта присела на угол стола, не опуская по-прежнему скрещённых рук. «Теперь она всё время ходит в чёрном…»
— Элетиомел не станет со мной разговаривать, — устало произнёс он, откидываясь на спинку кресла, которое сестра иногда называла его «троном». — Я не могу заставить его сделать это.
— Просто ты не знаешь, что нужно говорить, — упрекнула его Ливуэта.
— Хорошо, полностью с тобой согласен, — Он закрыл глаза. — Почему бы тебе не написать ему?
— Разве ты позволишь мне высказаться? Вмешаться в ситуацию, которую даже не пытаешься разрешить сам?
— Мы не можем просто сложить оружие, Ливви, а больше ничего не сработает, поверь мне. Никакие доводы для него не существуют.
— Вы могли бы встретиться лицом к лицу и попробовать уладить дело. — Сестра упрямо тряхнула головой.
— Ливви, парламентёр, которого мы направили к нему, вернулся обратно без кожи! — Последнее слово он выкрикнул, потеряв всякое терпение и самообладание. Ливуэта вздрогнула и отступила назад; затем, повернувшись, уселась на кушетке, обитой золотистой парчой.
— Прости, — тихо проговорил он, — я не хотел на тебя кричать.
— Даркенза — наша сестра. Мы обязаны как-то помочь ей, принять какие-то меры.
Он обвёл взглядом кабинет, ища поддержки.
— Сколько раз мы говорили об этом, неужели ты… неужели я так неубедителен, а ты… неужели до сих пор неясно? — Он стукнул кулаком по столу. — Мне тоже хочется вызволить её оттуда — не меньше чем тебе! Но сейчас я могу только атаковать, значит, она погибнет.
— Но почему вы не можете договориться? Что произошло между вами? Вы же были друзьями… Разве ты забыл?
Он покачал головой и повернулся к книжным полкам, словно хотел отыскать некое издание, но взгляд его скользил по корешкам книг, не видя их.
— Я не забыл, Ливуэта, — устало произнёс он. — Ничего не забыл.
— Должен быть выход, возможно, ты упустил какой-то вариант, — настаивала Ливуэта.
— Поверь… пожалуйста, поверь, я рассмотрел все варианты.
— Я верила тебе, когда ты говорил, что с ней всё в порядке. — Женщина опустила голову.
— Ты была больна, и я не мог рассказать тебе о том, что случилось с твоей сестрой, это убило бы тебя. Мне казалось, я поступаю правильно. — Он встал с кресла и подошёл к ней. — Именно сейчас нам нужно взаимопонимание, поддержка…
— Ты смеешь просить у меня поддержки? Сейчас, когда наша сестра в плену!
— Чёрт побери! Дело не только в ней, я отвечаю и за других людей — за солдат, преданных мне, за гражданское население, которое доверило именно мне защищать его, я обязан заботиться о городе, об этой чёртовой стране… — Он опустился на колени перед кушеткой. — Ливуэта, пожалуйста… я делаю всё возможное. Поддержи меня, помоги… Командиры хотят атаковать.
— А тебе не приходило в голову, что этот вариант для него окажется неожиданным?
— Сестра на корабле; нам придётся уничтожить «Стабериндо» прежде, чем мы возьмём город. Даркенза может погибнуть при штурме. Риск слишком велик. — Он пристально посмотрел ей в глаза. — Неужели ты веришь в то, что он не убьёт её, даже если она не погибнет во время штурма?
— Да, — твёрдым тоном произнесла Ливуэта. — Да, верю.
Некоторое время он ещё, надеясь, что сестра откажется от своих слов, или, по крайней мере, отведёт взгляд. Но она продолжала смотреть ему в глаза.
— Ну, а я нет. — Он попытался взять сестру за руку, но она отстранилась. — Неужели ты думаешь, что если у меня есть армия, послушная моей воле, адъютанты, офицеры, то… Я так одинок!
Ливуэта стремительно поднялась.
— Да, — сказала она, глядя на мужчину у её ног, — ты одинок, и я одинока, Даркензе одиноко… всем одиноко!
Она направилась к двери. Он остался стоять на коленях перед кушеткой, словно отвергнутый жених, уставившись на хитросплетение золотых нитей обивки. Затем, медленно поднявшись на ноги, подошёл к окну. Сквозь клочья тумана двигались люди и машины.
Он завидовал тем, кого сейчас видел, и знал, что они испытывают точно такое же чувство по отношению к нему. Конечно, он спит в мягкой постели — не в грязном окопе… и отдаёт приказы, тогда как они лишь выполняют их.
А ещё — ему удалось найти силы и признаться себе, что он завидует Элетиомелу. Так хотелось хоть чуть-чуть походить на своего бывшего друга, ныне заклятого врага, быть хоть немного таким же хитрым и коварным. Усевшись за стол, он откинулся на спинку кресла. Подумал: «Мой трон…» и впервые за много дней тихонько засмеялся. Он ощущал полнейшее бессилие. Во дворе остановился грузовик. Он услышал рявканье какого-то вояки, торопливый разговор. Что-то случилось там — массированная бомбардировка? Затем грузовик уехал, но он почему-то долго слышал шум его двигателя. На лестнице раздались голоса, и что-то в их интонации показалось ему странным: кто-то из невидимых собеседников говорил на повышенных тонах, но другие старались произносить слова как можно тише. Раздавшийся крик оборвался; он трясущимися пальцами расстегнул кобуру и достал пистолет — игрушка, не способная его защитить! Он подошёл к двери и чуть приоткрыл её, потом протиснулся в эту щель. Его адъютант стоял у двери напротив и смотрел вниз, в холл. Он присоединился к нему.
Несколько солдат, один из младших командиров и Ливуэта стояли вокруг маленького белого стула. Его сестра выглядела расстроенной. Он начал спускаться вниз. Женщина внезапно бросилась ему навстречу, прыгая через несколько ступенек, подхватив подол юбки. В конце концов они встретились, и она упёрлась ему в грудь обеими руками. Он пошатнулся и сделал шаг назад.
— Нет! — Глаза женщины блуждали. — Вернись!
— Ливуэта, — раздражённо произнёс он, пытаясь заглянуть ей за плечо, чтобы увидеть, что происходит в холе.
Женщина снова толкнула его в грудь.
— Возвращайся к себе в кабинет, — умолял его странный, полный ужаса голос сестры. — Назад!
— Ливуэта, прекрати немедленно! Я хочу знать что происходит.
Решительно отодвинув её в сторону, он сбежал вниз по лестнице, грохоча сапогами. Сестра бросилась следом, пронзительно крича:
— Вернись! Умоляю!
Люди молча расступились, когда он приблизился к ним, звонко печатая шаг по каменным плитам пола.