— Я скоро выйду отсюда, — повторил он. — И все вы умрете.

— Мы разбили его дважды. Всего несколько вечеров назад он убежал от меня, поджав хвост. Он говорил вам это?

— Я знаю, что будет. Я видел это. Знаю, что все вы умрете, издавая страшные вопли. Ты видишь?

На мгновение она увидела в разделявшем их стекле клубящиеся темные тучи, удары молний, ревущий вихрь и голодную пасть моря, проглатывающую остров целиком.

— Он показывает тебе свое желание, а не реальность.

— Я получу Элен. — Его голос стал мечтательным, как у ребенка, повторяющего стишок. — Она приползет ко мне на коленях. И дорого заплатит за свой обман. За свою измену.

— До Нелл тебе не добраться. Смотри на меня. На меня! — велела Майя. Она не позволит ему прикоснуться к Нелл даже в мыслях. — Ты будешь иметь дело только со мной. Он использует тебя, Ивен. Как куклу или злую собачонку. Использует твою болезнь, твой гнев. Это уничтожит тебя. А я могу тебе помочь.

— Он сначала трахнет тебя, а потом убьет. Хочешь посмотреть анонс?

Это произошло мгновенно. Грудь сжалась от боли так, словно в ее плечо вонзились когти. Ледяное копье с хрустом вошло ей между ног. Едва не вскрикнув от боли и ужаса, Майя воспользовалась своей силой как доспехами и нанесла ответный удар.

Голова Ремингтона дернулась, глаза расширились.

— Он тебя использует, — спокойно повторила Майя. — А платишь за все ты. Думаешь, я боюсь твоих угроз? Я — одна из Трех, и со мной тебе не сладить. Но я могу помочь тебе. Могу спасти от ужаса, который он тебе принес. Если ты доверишься мне и поможешь себе, я смогу освободить тебя от него. Прикрою щитом, чтобы он не мог использовать тебя и причинять тебе вред.

— Почему?

— Я должна спасти тебя, чтобы спасти себя и тех, кого люблю.

Ремингтон приник к стеклу. Она слышала в трубке его хриплое дыхание. На мгновение ее охватила жалость.

— Майя Девлин. — Ивен облизал губы, после чего на них появилась улыбка, широкая и безумная. — Тебя сожгут! Сожгите ведьму! — Ремингтон продолжал хихикать даже тогда, когда к нему устремился охранник. — Ты будешь умирать, испуская жуткие вопли, а я буду следить за этим!

Охранник уволок Ивена, но Майя продолжала слышать дикий смех даже тогда, когда за ними захлопнулась дверь.

«Смех проклятого», — подумала она.

Сэм встречался со своим бухгалтером. Выручка увеличилась, но одновременно возросли и расходы, в том числе накладные. Впервые за тридцать лет «Мэджик-Инн» оказался на грани банкротства, но Сэм считал, что скоро все изменится. Он заключил на осень два договора и рассчитывал возместить часть потерь в период зимних каникул, традиционно считавшийся мертвым сезоном.

До тех пор он будет продолжать вкладывать в гостиницу собственные деньги.

Если через несколько недель гостиница и весь остров пойдут ко дну, это произойдет не из-за его недостаточной веры в свою правоту.

Проклятие, где ее носит? Неужели нельзя заняться каким-то дурацким шопингом после того, как их жизням, судьбам и будущему ничто не будет угрожать?

О господи, сколько пар обуви нужно женщине?

«Это всего лишь предлог, чтобы избавиться от меня, — думал он. — Я сказал ей, что люблю ее, а она убежала как кролик. Возникли сложности, но она не захотела иметь с ними дело, удрала на материк и…»

Логан остановился и стал рассматривать собственную незаконченную подпись на лежавшем перед ним документе.

— Дурак, — пробормотал он.

— Простите, что? — спросила секретарша.

— Ничего. — Он покачал головой и завершил подпись. — Миссис Фарли, проверьте, пожалуйста, зимние брошюры. Я должен быть уверен, что исправления внесут до конца месяца. Завтра я хочу встретиться с менеджером по продажам. Найдите для этого время.

Она заглянула в календарь.

— Ты свободен в одиннадцать и в два.

— В одиннадцать. И отправьте служебную записку в административно-хозяйственный отдел… Давно в браке?

— Ты хочешь знать, сколько лет состоит в браке начальник административно-хозяйственного отдела?

— Нет, миссис Фарли. Не он, а вы.

— В феврале исполнилось тридцать девять.

— Тридцать девять… Как вам это удалось?

Миссис Фарли отложила блокнот и сняла очки.

— Знаешь, это похоже на алкоголизм. Привыкаешь постепенно.

— Это никогда не приходило мне в голову. Брак как пагубная привычка.

— Так оно и есть. Кроме того, это работа, требующая внимания, сотрудничества и творчества.

— Звучит не слишком романтично.

— Нет ничего более романтичного, чем идти по жизни с тем, кого ты любишь. С тем, кто любит и понимает тебя. Разделяет с тобой ее приятные стороны. Детей, внуков, новый дом, заслуженное повышение. И неприятные тоже. Болезни, подгоревший обед, неудачно сложившийся рабочий день.

— Есть люди, которые предпочитают справляться с приятными и неприятными сторонами жизни в одиночку.

— Независимость — вещь замечательная. Мир был бы куда прочнее, если бы все умели управлять собственной жизнью. Но такое умение вовсе не означает отсутствие способности делиться с другими или чувствовать свою зависимость от них. Это и есть романтика.

— Я никогда не замечал, чтобы мои родители делились друг с другом чем-то кроме любви к итальянской моде или ложе в опере.

— Тем хуже для них. Некоторые люди просто не умеют говорить другим о своей любви.

— Потому что иногда им отвечают отказом.

— А иногда нет. — В ее голосе прозвучала легкая досада. — Некоторые ждут, что удача свалится на них сама. Они даже согласны немного поработать ради этого. Например, трясти дерево до тех пор, пока красное яблоко не упадет им на голову. Им и в голову не приходит, что на это проклятое дерево нужно залезть, пару раз упасть, набить несколько шишек и только потом сорвать плод. Потому что если яблоко стоит того, чтобы его хотели, оно стоит и того, чтобы ради него рискнуть шеей.

Она шумно выдохнула и встала.

— Пойду печатать докладную записку.

Когда миссис Фарли вышла из кабинета и тщательно закрыла за собой дверь, Сэм глубоко задумался. Продиктовать записку он так и не успел.

— Вот что бывает, когда я завожу разговор о браке, — вслух сказал он. — Собственная секретарша готова откусить мне голову. Я умею лазить на деревья. Тысячу раз лазил.

Но в данную минуту он чувствовал себя так, словно висел, уцепившись кончиками пальцев за ненадежную ветку. А желанное красное яблоко все еще было далеко.

Он взял папку, собираясь отвлечься от досады с помощью работы. И вдруг почувствовал, что внутри его вспыхнул свет.