Они огляделись в поисках такси и остановились на старой «Ауди» красного цвета. Водитель, паренек лет двадцати с лишним, белобрысый, с круглым лицом, покрытым ранним загаром, дремал на своем сиденье, но как только молодые люди подошли к автомобилю, будто по команде открыл глаза:

– Куда поедем, командир?

– В литературно-художественный, если возьмешь по-божески, – отозвался капитан.

– А по-божески – это сколько? – поинтересовался парень, зевнув. – Если десять рублей, идите пешком.

– Называй свою цену, – предложил Плотников. Водитель еще раз зевнул, показав розовый язык:

– Сто.

– Идет.

Они сели в машину, и она медленно поехала вдоль тротуара. До музея оказалось рукой подать, так что стольник за такую поездку тоже был самой настоящей обдираловкой. Об этом и сказал парню Сергей, когда они подрулили к двухэтажному старому особнячку. Водитель нисколько не смутился, лениво потянулся и ответил:

– Я же тебе говорил, командир: не нравится – пешком ходи.

– Да что с ним разговаривать! – Юля потянула Сергея за рукав куртки. – Идем.

Они постучали в деревянную дверь, покрытую облупившейся коричневой краской.

– Интересно, сколько лет этому особнячку? – Плотников с интересом разглядывал явно старинное здание из коричневого кирпича.

– Посчитайте сами, – раздался приятный женский голос, и дверь открылась. На пороге стояла пожилая дама с короткой стрижкой на седых волосах, тонким лицом и удивительными светлыми глазами. – Это постройка тысяча девятьсот четвертого года, то есть ей больше ста лет. – Она задорно улыбнулась. – Вообще-то мы закрываемся, но проходите, раз пришли.

Юля и Сергей с каким-то благоговением вошли в маленький коридор и словно погрузились в историю. Пожилая дама оказалась интересным человеком, досконально знавшим то, о чем рассказывала. Экскурсия по музею началась с зала, посвященного античному и средневековому периоду в истории Старого Крыма.

– Наш городок хоть и маленький, но пропитан духом любви к истории, – пояснила она. – Знаете, когда строится дом или обрабатывается огород, люди порой находят много интересного и несут к нам. Вот, посмотрите. Это находки не только археологов, но и обычных жителей.

Молодые люди увидели старинные монеты разных времен, древние подковы, гвозди, чаши, подсвечники… Сергей, с интересом рассматривая их, вдруг сжал Юлину ладонь:

– Смотри!

В углу на серой стене висела фотография старой могильной плиты. Фотограф постарался, и объектив выхватил все детали: вазу с большими листьями, замысловатый вензель из латинских букв, лилию, служившую символом королевской власти опального рода Валуа, и щит внизу.

– Похоже, это то, что нам нужно.

Женщина улыбнулась:

– Хотите сказать, вам нужна Жанна де Ла Мотт?

Самойлова задрожала от волнения.

– Что вы о ней знаете? – спросила она, заикаясь. – Это ведь надгробный камень с ее могилы?

Экскурсовод кивнула:

– Совершенно верно. До сих пор ходят разные слухи. Многие не верят, что дама, именовавшая себя графиней де Гаше, на самом деле Жанна де Ла Мотт, которая не погибла в Англии, а вышла замуж за графа, потом бежала в Россию и нашла последнее пристанище в Крыму.

– А вы как считаете? – поинтересовался капитан. Женщина наклонила голову и взглянула на него светлыми глазами:

– Глупо отрицать очевидное. Я считаю, этот факт давно доказан. Слышали о таком французском писателе, Луи Бертрене, писавшем под псевдонимом «Луи де Судак»? Судьба забросила его в Крым, и он интересовался историей полуострова и его жителями. Как-то раз он познакомился со своей пожилой соотечественницей, которая поведала ему удивительную историю: графиня де Ла Мотт не умерла в Лондоне. Судьбе было угодно, чтобы эта женщина скончалась в Крыму в весьма преклонных годах. – Она сделала эффектную паузу и продолжила: – Не знаю, поверил бы ей писатель, если бы не услышал от старого гончара, армянина, жителя Старого Крыма: «Тебе известно, что здесь жила госпожа Гаше, укравшая, кажется, какое-то ожерелье у себя на родине. Я был еще совсем маленьким, и она часто звала меня к себе, чтобы поиграть при солнечном свете с огромным бриллиантом на золотой цепочке, которую она крутила перед моими глазами. Я был восхищен и жмурился от этого блеска. Когда она умерла, а умерла она здесь, и ее начали раздевать, чтобы омыть тело по здешним обычаям, то заметили на ее плече и груди следы двух слабо различимых букв». Как говорил Бертрен, у него не осталось никаких сомнений, когда от гурзуфского татарина он получил те же самые сведения. Графиня, укравшая у королевы ожерелье, последние годы жила в Крыму, в Артеке сохранился ее дом! Писатель загорелся желанием разгадать тайну знаменитой авантюристки, узнать о ней все. Бертрен погрузился в воспоминания Марии Боде, дочери Александра Карловича Боде, французского барона, который эмигрировал в Россию после революции, принял российское подданство и служил смотрителем училища виноградарства и виноделия в Судаке. Таинственная мадам Гаше была его доброй знакомой, завещавшей ему самое дорогое, что у нее имелось. Правда, однажды она его здорово надула. Видите ли, Жанне пришлось бежать сначала из Кореиза, из дома Голицыной, потом из Гурзуфа (ее домик до сих пор сохранился на территории Артека), потому что ее преследовала одна особа, Каролина Собаньська. Как ни пыталась Жанна сохранить инкогнито, Каролина ее раскрыла.

– Странно, что графиня оказалась в Крыму, – протянула Юля. – Это кажется фантастикой.

– Ничего странного, – парировала экскурсовод. – Если вы в курсе ее истории, то вам известно, что ее выслал Александр Первый. Однажды посетительница ее салона в Петербурге, англичанка и доверенное лицо императрицы, случайно назвала имя авантюристки при императоре. Александр воскликнул: «Она здесь?!» – и пожелал ее увидеть. Де Гаше испугалась, однако отказать царю она не могла, и встреча состоялась. Надо отдать должное благородству Александра – он ее не выдал, но отправил с миссионерами в Крым. Почему в Крым? Да потому что для людей того времени эти места были самой настоящей Тмутараканью, Колымой в нашем понятии. Де Гаше отправилась в дамской компании, состоящей из княгини Анны Голицыной, баронессы Юлии Крюденер, ее дочери и зятя. К сожалению, баронесса была тяжело больна, и ее вместе с родными пришлось оставить в Карасубазаре – так назывался Белогорск, – где она и скончалась. А остальные добрались до имения Голицыной в Кореизе. Жанна и Анна вскоре подружились, однако некая Каролина Собаньська, как уверяли злые языки, любовница княгини, раскрыла ее и пыталась шантажом узнать, где бриллианты. Я уже сказала, что ей пришлось бежать сначала в Гурзуф. Но Каролина разыскала ее и там. Тогда де Ла Мотт вернулась в Кореиз, к своей приятельнице Голицыной, и встретила там Александра Карловича Боде. Барон поинтересовался, не хочет ли она поселиться в Старом Крыму, в его имении. Если оно ей приглянется, она даже может его купить тысяч за пять рублей. На эти деньги Боде хотелось приобрести дом в Судаке, где он тогда работал. Уж не представляю, что двигало Жанной – ее авантюрная натура или нежелание расстаться с деньгами, но женщина поступила непорядочно. Она поселилась в доме со служанкой, армянкой Зарой, но когда барон приехал за деньгами, сказала, что может заплатить всего полторы тысячи. Александр Карлович, надеявшийся на пять, отказался и попросил найти покупателя в Старом Крыму, пока он будет находиться в Судаке. Графиня пообещала, однако делала все с точностью до наоборот. Она отвадила всех покупателей, и барону, который однажды приехал в собственный дом, пришлось возвращаться в Судак несолоно хлебавши. А де Гаше осталась. Потом она помирилась с бароном, сделав ему дорогие подарки, возможно, и заплатив какие-то деньги. Здесь ее уже не беспокоили.