— Но зачем? Почему бы вам просто не уехать туда, где совету до вас не добраться?

— Я — слишком большая помеха для того, кто хочет убить Адиля. Моя магия настолько велика, что после всех представителей рода Фаррит, я самый вероятный претендент на императорский венец. Наш враг очень осторожен и не проявит себя, если будет опасаться столкновения с равным или более сильным противником. Но, если равных не останется, ему больше нет смысла таиться.

Арселия глубоко вздохнула и на миг спрятала лицо в ладонях. Мейрам присела рядом и приобняла ее за плечи.

— Вы не представляете, чего мне стоили эти дни, — глухо промолвила императрица. — Не думала, что буду чувствовать себя такой беззащитной и жалкой. И несчастной, — добавила она. — Хуже, чем мне, было, наверное, только Лейле. Она не простит вам этого.

Илияс смущенно кашлянул и отвернулся.

— Моя госпожа…

— Неужели?!

— Да, простите великодушно, но да. Она знала обо всем с самого начала. Ульф Ньорд счел возможным рассказать ей, — Илияс выглядел таким виноватым и смущенным, что Мейрам усмехнулась. А жрец торопливо продолжил, стремясь предотвратить взрыв гнева Арселии: — Вы же знаете, Лейла — очень талантлива, ее учили искусству притворства. Даже вы поверили, по-настоящему поверили ее потере! Ее горе — такая же игра для зрителей, как исполнение танцев или, скажем, чтение поэмы.

Императрица шумно вдохнула и сжала кулаки.

— Ах вот как? Лорд регент не считает меня достойной доверия?

— Я тоже узнала только сегодня, — вставила Мейрам. — Малкон рассказал. Поверь, мне тоже было обидно, но они правы. Тебя слишком хорошо знают, ты на виду у сотен глаз. Если кто-то заподозрит обман и неискренность, то все усилия пойдут прахом.

Очень хотелось возмутиться, но каким-то неведомым чудом Арселия сдержалась: не пристало матери наследника трона превращать разговор в вульгарную базарную склоку.

— Вы очень сердитесь? — Илияс подошел и опустился перед ней на одно колено. — Простите, но мы не видели иного выхода.

— Должна бы, — сдержанно ответила она. — И Ульфу Ньорду придется выдержать одну неприятную беседу. Но, если говорить откровенно, так рада видеть вас живым, что готова простить даже этот чудовищный обман.

“Надеюсь, лорд регент, вы окажетесь в своих покоях и найдете возможность уделить время для разговора, — думала Арселия, поднимаясь крутыми улицами обратно ко дворцу. — Вы задолжали мне извинения”.

Регента во дворце не было. Где его найти, стража не знала, поведали только, что господин ушел в город еще засветло, не взяв с собой никого.

От этого раздражение Арселии только усилилось. Она вернулась в свои покои и попробовала отвлечься сборником поэм, но суть прочитанного ускользала. В третий раз поймав себя на том, что просматривает одну и ту же страницу, так и не найдя в ней смысла, императрица захлопнула книгу.

Сосредоточиться на делах не удалось, Адиль занимался с учителями, и настроение окончательно испортилось. Прогнав из комнаты служанок, Арселия взялась сама наводить порядок на столике с украшениями. Серьги, браслеты, подвески, гребни и заколки для волос — все это было безжалостно вытряхнуто из коробочек и шкатулок. Что-то императрица вернула на место, иное отложила в сторону, решив избавиться от лишнего.

Из вороха драгоценных россыпей выкатился небольшой стеклянный флакон. Арселия в задумчивости покрутила в руках дар лекаря, приоткрыла пробковую крышку, понюхала содержимое, тщательно закупорила и внезапно со всей злости кинула пузырек в стену. Зеленое стекло с жалобным звоном лопнуло и рассыпалось десятком осколков.

— Не хочу лжи, не хочу обмана! — рассерженно выдохнула она в пустоту. — Будь проклят и этот титул, и этот дворец, и эта грызня за власть! Ненавижу!

В комнату осторожно заглянула Гайда: по-видимому, услышала шум.

— Сиятельная госпожа, вы в порядке?

— Нет, — Арселия рухнула на диван, потерла переносицу и лоб, прикрыв глаза. — Голова болит, и очень хочется что-нибудь разбить или сломать.

— Принести вам успокаивающий отвар?

— Да, пожалуй, — она откинулась на спинку, прикрыв глаза.

— Я пришлю кого-то убрать, если вы не против, — тихо добавила служанка.

Ответом ей стал только вялый жест рукой — мне, мол, все равно — но на пальцах предупреждающе заискрились зеленые сполохи.

***

Сурия столкнулась с Гайдой в небольшой кладовой. От неожиданности девушка едва не выронила объемную корзину, которую держала в руках.

— О, ты-то мне и нужна, — облегченно вздохнула личная служанка императрицы, торопливо перебирая какие-то коробочки на полках. — Похоже, у меня закончились успокоительные травы, а у госпожи, как назло, разболелась голова. Придется идти в гарем: у Зинат должны быть запасы.

— Прямо сейчас? — удивилась Сурия.

— Да, — Гайда решительно перехватила у нее корзину. — Что там, масла для купаний? Отлично, я разложу, потом сварю госпоже гишар. А ты давай, бегом.

— Хорошо, — покорно вздохнула Сурия.

Идти в гарем не хотелось до ужаса, но с приказами не спорят.

— Ничего страшного, — бормотала она про себя, пока шла по длинным коридорам. — Главное, вести себя скромно и тихо, задержать меня не смеют, у меня срочное поручение.

К счастью, ни с Джалилом, ни к кем-то из подруг, Сурия не встретилась. Зинат оказалась на кухне. Выслушав просьбу бывшей наложницы, она даже колкостей отпускать не стала, только кивнула:

— Пойдем, посмотрим, что можно сделать.

Лекарства и подобные мелочи Зинат хранила у себя в комнате, в шкафу, дверцы которого закрывались на большой замок. В ответ на изумленный вопрос Сурии, к чему такие предосторожности, она со смешком пояснила:

— На всякий случай. Мало ли злых дел может сотворить человек, особенно женщина в гневе на соперницу. И красоту чужую попортить, и в еду чего подлить, чтобы три дня животом маялась более удачливая выскочка. Ох, детка, поверь, я такого повидала, что самой подчас страшно.

Она внимательно осмотрела полки со склянками и коробками самого разного вида.

— Странно, вроде тут было. Придется искать вдвоем. Ты — справа, я слева. Маленький стеклянный флакон. Прозрачный такой, меньше ладони размером, пахнет резко и свежо, не спутать.

Сурия прилежно перебирала содержимое полочек, выдвигая одну баночку за другой. Круглые и квадратные, большие и поменьше, глиняные и стеклянные, узкие и широкие, но ничего, похожего на нужное средство. Постепенно перебрав несколько полок, Сурия добралась до самого дальнего уголка — и, наконец, там что-то блеснуло. Обрадовавшись, девушка выдернула пробку и поднесла находку к лицу, однако запаха не было ровным счетом никакого.