Они двое напоминали мотыльков, соперничающих за источник света. Кэм заметил тот же поляризующий эффект на себе и Ньюкаме. Дебра поехала с ними, чтобы защитить Рут. Ее мотивы не особенно отличались от его собственных. Общество Рут давало шанс проникнуться тем же невероятным чувством целеустремленности.

— Мне надо подготовиться к дежурству, — сказал Кэм.

Отчасти это было правдой. Он встал, и Рут поднялась вместе с ним.

— А ты… — начала она, но Кэм ее оборвал.

— Все в порядке. У тебя куча работы.

Рут заколебалась, но все же кивнула. Она еще не распаковала микроскоп.

Прошлой ночью за несколько часов она просмотрела меньше двадцати проб, прячась под спасательным одеялом из серебряной фольги, чтобы скрыть свет фонарика. А сегодня они собрали тридцать одну герметичную пробирку с кровью. Завтра будет больше. Нанотехнолог уже не справлялась с такими объемами, несмотря на помощь Дебры и капитана Парка. Рут работала слишком тщательно. Кэм взял бы в два раза меньше проб и двигался бы в два раза медленней, но она боялась упустить ключ к разгадке.

Это выглядело странным, но порой Кэму казалось, что у Рут есть еще одна причина для расстройства, — последними успехами нанотехнология была обязана не ей. Жизнь не походила на телесериал, где главный герой пожинал все лавры. Иногда оставалось лишь следовать за другими. Они успели пережить немало неожиданностей и поворотов судьбы, чтобы понимать это. Кэм думал, что Рут достаточно поумнела и не позволит самолюбию помешать ей, но факт оставался фактом. Сейчас она пыталась нагнать других, хотя большую часть карьеры сама числилась в лидерах. Должно быть, неприятное чувство — так что Кэм только улыбнулся ей.

— Посиди со мной за завтраком, — предложила Рут.

— Если смогу.

Кэм тоже играл важную роль, отстаивая часовым по три-четыре вахты, как и другие рейнджеры, поддерживая отряд и внося свои предложения в их постоянно меняющийся план действий. Если бы им выпала минутка наедине, он сказал бы больше.

«Ты знаешь, почему я здесь», — подумал он.

Но тут Дебра заерзала рядом с Рут, агрессивно выпятив подбородок, поэтому Кэм ограничился еще одной улыбкой и развернулся, чтобы уйти.

Дебра его не одобряла. По происхождению и образованию они отличались как небо и земля. Базовые курсы первой медицинской помощи, которые прошел Кэм, по сравнению с ее многолетним обучением вызывали смех. К тому же Нахарро был не из тех книг, о которых можно судить по обложке. Стрижка и чистая форма только сделали его шрамы заметней, а кожа Дебры была безупречно гладкой. У Рут после их долгого похода в очках и масках остались чуть заметные оспины на висках и левой щеке.

Неизвестно, сознавала это Дебра или нет, но юноше казалось: она просто не хочет, чтобы подруга стала похожей на Кэма. Дебра была Рут верным другом и поэтому нравилась Кэму, хотя они и не ладили. В общем, Дебра Рис могла вести себя высокомерно и даже грубо, однако в Гранд-Лейк она жила в полной безопасности — и все же покинула его ради высшего блага.

* * *

Кэм все еще гадал, какова была вероятность того, что Рут запретили бы ехать. К тому же губернатору Шогу вовсе не улыбалось отпускать Дебру, солдат элитных подразделений и отдавать им атомно-силовой микроскоп, который потребовала Рут.

В конце концов Рут убедила его, что ее успех сулит более значительные выгоды. Вдобавок, она больше не была козырной картой. Шог уже не мог отправить ее в канадские лаборатории в обмен на пищу или оружие, потому что союзники Гранд-Лейк ввели карантин. Создавалось впечатление, что «призрак» распространился только в Колорадо. Они не хотели заразиться. Союзники продолжали координировать боевые действия с Гранд-Лейк, но самолеты из Колорадо уже не могли совершать посадки на других повстанческих территориях, если были подбиты или если у них кончалось топливо. Наземные войска Колорадо, нуждавшиеся в помощи, не получали поддержки ни от кого, кроме других частей из Колорадо.

Губернатор Шог, вероятно, отчаянно хотел отменить этот запрет, а Рут в соответствующем настроении умела проявить недюжинную силу воли. В Сакраменто Кэм видел, как она орала на семерых вооруженных военных, не соглашавшихся с ней, — поэтому робость Рут в отношениях с ним казалась особо интригующей.

У нее не было никаких разумных причин просить Кэма присоединиться к ней, не считая того, что она доверяла ему. Любила его. Рейнджеры гарантировали первоклассную защиту, а он только создавал дополнительные проблемы.

Ньюкам отказался ехать. Кэма это разочаровало, но он не мог винить солдата за такое решение. Ньюкам встроился в коллектив Гранд-Лейк, вновь став частью единого целого, как и собирался с самого начала. Просто у него не было таких тесных связей с Рут. Во время совместного путешествия Рут выбрала Кэма — и молодой человек надеялся, что она выберет его снова, если Дебра и впредь будет пытаться их разлучить.

* * *

Так и произошло. На следующее утро Рут принесла Кэму чай и овсянку, пока он помогал Веснеру и Фоштоми грузить оборудование в джипы. Позже в тот же день она даже использовала Эллисон как предлог, чтобы поговорить о времени, проведенном в Гранд-Лейк. Затем сама взяла у него пробу крови. Рут объяснила это тем, что должна проследить, заражаются ли они при общении с беженцами, — однако Фоштоми ехидно заметила, что нанотехнолог разрешила Дебре взять кровь у остальных членов группы.

Их неспешно развивавшийся роман приводил Фоштоми в восторг. Кэм думал, это оттого, что в отряде она была просто своим парнем. Фоштоми следила за успехами Рут, так как это позволяло ей почувствовать себя женщиной.

Капрал никогда не упускала случая заявить: «Эта Рут снова пялилась на тебя прошлой ночью» или «Заметил, как эта Рут не садилась за стол, пока ты не закончил помогать Митчеллу с канистрами?»

Так и было. «Эта Рут» находила время побыть с ним, несмотря на другие дела, пускай хоть несколько минут. Причем она сама изыскивала возможности, потому что капитан Парк дал ей полную свободу действий, а Кэм, как один из рейнджеров, был вечно занят.

Во многом он наслаждался этим напряженным ритмом. Рейнджеры работали как хорошо отлаженный механизм. Их сила импонировала Кэму. Они вносили в окружающий мир смысл и порядок, и Кэм восхищался этим.

К пятому дню похода территория над барьером уменьшилась до узкой полоски земли, протянувшейся вдоль вершин Скалистых Гор. Это вынудило их спуститься ниже трех тысяч метров. Трасса 40 бежала на восток среди острых пиков, зигзагами поднимаясь на другую сторону горной цепи. Над маленькими городками Эмпайр, Лоусон и Джорджтаун образовались поселения беженцев, но шоссе было забито старыми машинами и перекрыто недавними оползнями. Огонь опалил склоны даже там, где кроме влажного мха и травы гореть было нечему. На земле широкими полосами лежали пепел и пыль, шуршавшие под колесами и ботинками. Теперь к курткам троих рейнджеров были приколоты значки радиационной защиты, а капитан Парк вытащил счетчик Гейгера, который временами начинал шипеть и потрескивать. Судя по всему, они вышли к тем местам, где после взрыва выпал радиоактивный пепел. Им повезло, что ветер дул в основном из-за спины, с северо-запада. Он унес к востоку большую часть отравы, однако радиация была еще одной причиной уйти к западу от континентального водораздела.