– Тебе пора выезжать, – сказал он. – Машина у подъезда. С министром, я полагаю, тоже свита будет, вот можешь проявить вежливость… Слушай, а вдруг это?…

– Вот и я подумал. Только на этот раз кто из них двоих? Министр? Не знаю, вряд ли. Скорее всего, если Соболев действует по заказу губернатора, в чем я, честно говоря, тоже не уверен, помехой для здешней власти может стать именно Зинченко. Ведь конкурент! А убирают именно конкурентов. Как думаешь, что мог делать вчера у Латникова Патриарх?

– Ну ты договоришься! – засмеялся Гоголев. – Ты еще скажи, что заказчиком является Латников!

Грязнов внимательно посмотрел на товарища и ничего не сказал. Но Виктор как-то словно растерялся, оборвал смех и выключил запись.

– Да, ребята, – вздохнул Вячеслав, – у вас тут прямо какой-то сумасшедший дом…

– Суетимся, суетимся… – в тон ему добавил Гоголев. – Ладно, езжай в Пулково. А я оперативниками займусь. Не знаю, что тебе министр предложит, но меня ты наверняка найдешь в Павловске.

– Созвонимся, – коротко ответил Грязнов и поднялся…

Щелчок. Телефонный звонок. Оператор включил громкую связь.

– Нелли Кирилловна? – спросил мягкий мужской голос. – Это я, Саша. Мне подниматься к вам?

– Не надо, Саша, – ответила Кутепова. – Я уже одета и спускаюсь к вам. Ждите у машины.

Короткие гудки.

Из– под арки ворот вошел во двор худощавый и долговязый молодой человек в шляпе. Пересек двор и остановился у красного «рено». Закурил. Через несколько минут хлопнула дверь подъезда и по ступенькам сбежала Нелли с черной сумкой в руке. Саша сделал шаг навстречу. Нелли, подозрительно оглядевшись и проходя мимо, чмокнула его в щеку.

– Вот те на! – хмыкнул внимательно наблюдавший Салов.

Нелли с Сашей сели в «рено», заурчал мотор, и машина плавно выкатила под арку.

– В квартире больше никого? – спросил Салов. – Проверь.

Оператор набрал домашний номер Кутеповой, послушал долгие гудки и отключился.

– Тишина, – констатировал он.

– Вперед. По одному, – скомандовал Чибисов. И из микроавтобуса выскользнули трое оперативников, а за ними сам майор.

На всех четверых были синие с красным куртки ремонтников. На головах желтые каски. Может, сантехники, кто их знает! Дом-то старый, вечно где-то что-то протекает. Потоптавшись и оглядев подъезды, вошли в тот, из которого только что выпорхнула Нелли.

Дверь на пятом этаже была вскрыта быстро. Надев на ноги целлофановые боты, сыщики начали обыск во всех комнатах одновременно. Работали аккуратно. Даже распылитель пыли держали при себе на всякий случай, если что-то найдется на антресолях. Чтоб собственные следы убрать.

В самый разгар работы зазвонил телефон. Все вмиг насторожились. Пиликнул мобильник Салова.

– Слушаю, – сказал майор.

– Опять телефон-автомат, – доложил оперативник из «РАФа», – сейчас передам нашим для проверки.

Телефон еще дважды прозвонил и замолчал.

– Возможно, проверка, – сказал майор. – Всем внимание!

Через короткое время снова пиликнул мобильник.

– Во двор вошел старик с палочкой. Плащ, борода. Ушел в ваш подъезд.

– Держи связь, – отозвался Салов и, сделав знак товарищам, осторожно проскользнул в прихожую. И чертыхнулся: свет горел! Совсем, что ли, с ума посходили?! Немедленно выключил и замер с пистолетом в руке слева от двери. За дверью, ведущей в ближайшую комнату, встал оперативник, за второй – другой. Потянулось томительное ожидание.

На площадке была тишина.

Салов отошел в угол, к вешалке, и прошептал в мобильник:

– Ну что там?

– Погодите… – ответил оператор. – А вон он!

– Где?

– Ай да старикашка! – послышался голос с кухни.

Салов, не отключаясь, ринулся туда и успел заметить лишь светлый плащ, мелькнувший под аркой.

– Ушел, – доложил оператор из микроавтобуса. – Что делать дальше?

– Ну, выгляни, если можешь… – неуверенно сказал Салов. – Ничего, ребята, не понимаю…

Он вернулся в прихожую, сунул пистолет обратно в подмышечную кобуру, поднял голову к потолку и задумался.

– Нету уже никакого старика, – снова сообщил по мобильнику оператор. – Такси какое-то отъехало, я номер не успел разглядеть.

– Ладно, – уныло ответил Салов, – наблюдай дальше. Отбой… А может, ошибка? Почему мы вдруг решили?…

Опер, стоящий рядом, пожал плечами, сказал неуверенно:

– Может, он в глазок чего увидел?

– В глазок? – переспросил Салов. – И вдруг стукнул себя кулаком по лбу: – Идиот!

– Кто? – удивился опер.

– Я идиот! – почти кричал теперь Салов. – Я же свет погасил! Слушайте, когда мы вошли, он горел?

– Кажется, горел, – подтвердил второй опер.

– Верно! Горел! А на глазке нет задвижки – видите? Значит, с лестничной площадки свет должен быть виден! Или не виден! А если это сигнал? Он глянул – темно. Что-то неладно! Тревога! И только мы его и видели… Ах, идиот…

– А чего он приходил-то? – усомнился опер.

– Надо было, вот и приходил. Помните, там что-то про сейф говорилось. Давайте искать. И быстро.

Сейфа никакого не нашли, зато позвал оперативник, разгребавший старые вещи на антресоли над проходом в кухню:

– Дуйте сюда!

Он достал вовсе не запыленную спортивную сумку с многочисленными «молниями» и сине-белой надписью «Динамо» на боку. Сумка была тяжелая. И через минуту стало ясно почему.

Завернутые во фланель, в ней лежали два АКС-74УН со сложенными прикладами и парой рожков с патронами. Все было чистенькое, новенькое и старательно протертое от масла. Прямо бери и с ходу стреляй. Отличное, компактное оружие, предназначенное для спецназа. Один минус у этой модификации всемирно известного «калашникова» – прицельная дальность невелика, до четырехсот метров. Зато удобно для установки ночного прицела. А для киллера, работающего, как указывают факты, практически не далее трехсот метров, истинный подарок. Всего пятьдесят сантиметров длина, в любом целлофановом пакете можно пронести…

Значит, был все-таки киллер? Но это очень плохо. Он теперь станет еще более осторожным. Хотя, с другой стороны, свет в прихожей тоже ни о чем не говорит. Нелли могла, уходя, просто забыть и погасить свет. Машинально. Как это делают все нормальные люди, выходя из дома.

Тяжко вздохнув, Салов стал звонить Гоголеву. Как в том анекдоте: две вести – плохая и хорошая, с какой начинать? Давай с плохой. Бизоны сдохли, одно дерьмо от них осталось. Давай хорошую. Дерьма много… Очень не хотелось думать сейчас Салову о том дерьме, в которое попал по собственной невнимательности…