– О нем мы сейчас поговорим. Но я нынче же покалякаю с заказчиком. Да, и еще. Гонорар твой, по всему видать, я тебе завтра же сам и подвезу. А заодно домик твой в Павловске поглядим. Не возражаешь?

Сказано это было жестко, таким тоном, что возражать и в самом деле как-то не захотелось. Да и к чему обострять отношения перед работой.

– Я не возражаю. Аванс как всегда?

– А ты чего, разве перестал мне верить, Сережа? Я ж сказал: сам все и привезу! А красотка твоя не захочет подъехать тоже, как думаешь?

– Не знаю. Спрошу.

– Спроси, спроси. Познакомишь… Ну давай теперь перейдем к делу…

Александр Борисович летел в Москву и совсем не чувствовал себя капитаном, первым покинувшим тонущий корабль, как успел-таки сострить на дорожку негодяй Славка. Валяй, говорит, экипаж постарается не утонуть до твоего возвращения, да и я тут остаюсь…

Нахал, конечно, Грязнов, но если по совести, то именно он за последние дни вместе со своей бывшей командой сыщиков из «Глории» сумел сделать больше, чем вся группа, вместе взятая.

Сегодня с утра Грязнов, используя все свои глубочайшие знания женской натуры и умение расположить ее к себе даже в драматической ситуации, проведет допрос Нины Александровны Саблиной. Решили, что для большего душевного контакта он приоткроет вдове некоторые факты, добытые следствием.

Опять– таки с утра Маркашин обещал дать санкцию на прослушивание телефонных разговоров госпожи Кутеповой Нелли Кирилловны, проживающей на Моховой… в доме… и установление за ней наружного наблюдения. Этой работой займутся Гоголев с ребятами из ГУВД -они местные, им и карты в руки.

А самая ответственная задача легла на плечи Олега Левина. Ему придется в срочном порядке просмотреть все следственные материалы и изготовить, грубо говоря, «куклу» для генерала Латникова, то есть так подобрать материалы дела, чтобы все было как бы понятно и в то же время не понятно буквально ничего.

Фотография, которую перед отъездом в аэропорт Пулково показал Турецкому Виктор Гоголев, не оставляла сомнений, что вчера в правительственной резиденции следователь по особо важным делам Турецкий имел честь лицезреть самого Патриарха – некоронованного короля преступного мира Санкт-Петербурга.

И что ж получается, в конце концов? Первый зам министра внутренних дел устраивает прием вору в законе? Или наоборот, губернатор, банкир, финансирующий его предвыборную борьбу, и криминальный авторитет принимают у себя высокого правительственного чиновника? В открытую! Ничего не боясь и не стесняясь! И даже следователя из Москвы приглашают: на-ка вот, смотри, нам и сам черт не страшен, не то что какая-то там Генеральная прокуратура!

Уже один этот факт должен стать предметом самого серьезного разговора с Костей. Теснейшим образом, как видел теперь Александр Борисович, был связан с этим вопросом и другой – купли-продажи господина следователя. Взять за жабры первого заместителя министра внутренних дел Турецкий в данном конкретном случае не имел физической возможности, а просто задать прямые вопросы означало бы спугнуть всю эту шоблу и, по сути, сорвать расследование. Идеальным вариантом было бы зачем-нибудь отозвать Латникова в Москву, где и устроить с ним откровенный разговор. Тем более что сегодня же в Питер должен прибыть сам министр вместе с участницей губернаторской гонки.

Кроме того, в Москве очень интересовала Турецкого личность Федора Акимовича Никонова, координатора, на которого выходил киллер Соболев. По муровской картотеке этот достаточно пожилой человек, имевший за спиной две ходки и кличку Аким, давно отошел от уголовщины. Были у него некоторый достаток, работа менеджера в торгово-закупочном товариществе с ограниченной ответственностью и инвалидность второй группы, заработанная еще в пермских лесах.

По согласованию с заместителем директора ФСБ Савельевым Меркулов определил его в Лефортово – это чтобы прервать вообще все контакты с волей. Причина его исчезновения не должна быть никому известна. Его и брали аккуратно, без посторонних свидетелей. Пусть думают, что координатор, или менеджер, как он сам себя именует, выехал куда-то и пока не возвратился. На домашнем же телефоне его был установлен определитель, и теперь каждый звонок фиксировался. Но пока удалось определить лишь три звонка – они были произведены из автомата у метро «Войковская», то есть откуда-то по соседству. Но проследить невозможно: у метро два вестибюля и четыре выхода на поверхность, а автоматов – вообще немерено. Известно еще было Турецкому, что в квартире «менеджера» осталась засада. На случай, если кто-то захочет наконец проверить, почему молчит координатор, не случилось ли чего с его здоровьем, все же человек-то пожилой, да и организм подорван…

Вот так, за размышлениями и сопоставлениями различных фактов, и пролетели считанные десятки минут от Питера до Москвы.

Экипаж воздушного лайнера был предупрежден Виктором Гоголевым о не совсем обычном пассажире, поэтому перед посадкой к Александру Борисовичу подошла стюардесса – очень приятная молодая женщина с загадочной улыбкой – и сказала, что в его распоряжении имеется ровно три часа, после чего их «челнок» отправится обратно, в Северную Пальмиру. Красиво, заманчиво, да и глазки явно намекают на нечто фривольное… Увы, времени слишком мало, чтобы думать о постороннем. Даже приятном…

Двор дома на Моховой представлял собой полутемный колодец, многократно описанный в романах Федора Достоевского. Недоставало только Роди Раскольникова, крадущегося с припрятанным за пазухой топориком. Сюда и въехал неприметный, потрепанный «РАФ» с оперативниками. Во дворе стояло несколько машин и «Газель», из которой выносили коробки и ящики с продуктами. Подсобные рабочие таскали их в открытые двери магазина. В подсобку. Сам магазин размещался вдоль внешнего фасада этого старого петербургского дома. Было еще совсем рано.

Из «РАФа» вышли двое техников с сумками и углубились в темноту одного из высоких и мрачных подъездов. Вскоре они вернулись. Один из них тут же устроился перед смонтированной в салоне микроавтобуса аппаратурой, нацепил наушники и занялся настройкой. Время тянулось медленно.

Наконец настройщик поднял руку – внимание! – и переключил на громкую связь.

Майор милиции Салов, начальник второго отдела Питерского угро, разглядывавший окно, выходящее во двор в бинокль со спецнасадкой, оторвался от наблюдения.

Раздался приглушенный телефонный вызов, щелчок, трубку сняли.

Мужской голос. Это я. Чем занимаешься?

Женский. Только что из ванны вылезла. Чего не приезжал?

М. Дела, дела… (тяжкий вздох). Какие у тебя на сегодня планы? И вообще, когда эта твоя беготня закончится?

Ж. Через полчасика подъедет Саша и мы подскочим в Комимущество. Ты перевел деньги на счет, о котором я тебе говорила?

М. Сразу же. А что, возникли вопросы? Или мало?