— В поле костер будет виден издалека… Да и как-то боязно ночевать на открытом месте, — засомневалась служанка.

Она была права. Ни деревца, ни стожка сена, ни старой телеги вокруг. Вообще ничего. Я даже начала задумываться над возможностью ночевки в заброшенной деревне. Пухлик сообщил, что такая есть впереди. Риск конечно, но перстень защитил нас тогда, выручит снова. Зато там могут оказаться кровати. А еще можно найти какую-нибудь крупу или одичавшие побеги овощей в огородах. Или клубни какие…

Это во мне говорила усталость. Живот подводило от голода, ноги болели и едва двигались. Все тело чесалось и кололось, и от меня как никогда плохо пахло. Ужасно хотелось залечь в ванную на пару часов, но сначала поесть. Но если подумать, то больше всего хотелось упасть и уснуть прямо здесь среди полевых цветов. Я вымоталась донельзя, и шла чисто на морально-волевых.

— Сворачиваем, — приняла решение.

— Куда? — удивилась служанка.

— Туда, — указала я на лес поодаль.

До него километра три навскидку, это если по прямой. Но все лучше, чем стоять тут и тупить, пока не стемнеет.

— Ньера, а вдруг там уже Берштон? Барьера там нет, а я не знаю, где тут проходит граница…

— Значит, Берштон, — устало откликнулась я.

Вот совершенно все равно, как эти места называются. Это сейчас мало что меняет. Не думаю, что ужасные твари, о которых с придыханием рассказывает Лиза, остановятся, осознав, что добежали до границы земель.

— Ньера? Марина, ты как? — тронула меня за локоть Лиза, когда я просто повисла на воткнутом в землю посохе.

До леса я все-таки дошла, и теперь просто хотела не свалиться позорно под комель огромного, поросшего мхом дерева.

— Есть хочу… — ответила я, подняв глаза к едва проглядывающему сквозь ветки, пока еще светлому небу, украшенному редкой россыпью первых звезд.

Бывало, я сидела на диете, но при этом не проходила по несколько десятков километров в сутки. Не спала абы как одетой, ежась от холода и сжимаясь от страха. Меня не пугали насекомые, дикие животные и потусторонние создания, которые водились в этих местах в изобилии. Только вера в то, что меч драклорда и перстень Лунары нас защитят, не давала мне окончательно удариться в панику и расклеиться. Они, да Драконий Пик, перстом указующий в небо чужого мне мира… Все-таки я — дитя цивилизации, и такой поход слишком серьезное испытание.

— Ньера, да вы же не привыкли к таким путешествиям. Хотя… Как же в из Кирфаронга до нас… А! — махнула рукой она, перебив сама себя. — Никак не привыкну, что вы и не отсюда вовсе. Но вы все равно ньера, что ни говорите, — наставила она на меня палец. — Думаете, я не вижу, какая у вас кожа нежная, кость тонкая и волосы ухоженные. А руки? Ни у одной эрлины Зинборро таких нет. Нет, вы точно из знатного рода, — хлопотала служанка, разводя огонь и устраивая нам импровизированные лежанки из травы. — Вы первой ложитесь и отдыхайте, я покараулю. — Пухлик, бесполезная ты птица, раздобудь нам куропатку какую-нибудь, что ли!

Птенец тоже устал и большую часть времени проводил у меня на закорках, бдительно высматривая опасности, и лишь изредка улетая, чтобы пообедать. Спорить с Лизой он не захотел. Вспорхнул и скрылся в темноте между деревьями. Вернулся минут через сорок и притащил змею приличных размеров и гордо бросил у костра.

Для меня до сих пор оставалось загадкой, как с таким малым весом он умудрялся справляться с подобными тварями. Не иначе обладал каким-то магическим умением.

— Ну и что ты приволок, бестолковый? — возмутилась Лиза. — Ты бы еще суслика нам принес, или мышь! По-твоему, ньера, ест такое? Да кто, вообще, есть змей?

— Змей едят, — высказалась я в защиту маленького друга. — В мире, откуда я родом, змей употребляют в пищу.

— Гадость-то какая! — скривилась Лиза. — Ужасный у вас мир, раз такое есть приходится.

— Это не повсеместно. Я сама никогда их не пробовала, — заметила я.

И, если быть честной, то пробовать не горела желанием. А стоило представить, что надо как-то разрезать, снять кожу… Интересно, а змеи, они как грибы? Ядовитыми можно отравиться, или это так не работает? Нет, пожалуй, не интересно.

«Не хочешь змеюку, не хочешь жрать», — мысленно перефразировала известное высказывание про яблочко и тяжело вздохнув, свернулась калачиком. Усталость дала о себе знать. Меня отрубило как по щелчку пульта.

После вчерашнего завтрака в моем рационе преобладала вода, с которой проблем не было — ручьи и источники попадались регулярно, так что не удивительно, что я проснулась посреди ночи от естественных позывов. Костерок едва не потух. Рядом, прислонившись к стволу дерева спала вымотавшаяся Лиза. Наверняка уснула так же быстро, как и я, потому и не разбудила, чтобы сменить.

Не стала ее будить. Какая разница, в таком состоянии нас что так сожрут, что эдак. Так что пусть спит дальше. Я направилась в сторонку, чтобы не устраивать туалет рядом с лагерем. После взгляда на огонь, видно было плохо. Я закрыла глаза и, наверное по пути задремала и прошла несколько лишних шагов, потому что когда закончила с делами и повернулась, то нигде не обнаружила света от костра…

К счастью, теперь лес уже не казался таким темным. Светились бледным светом какие-то былинки. Серебристо отблескивали в свете луны древесные стволы. Запаниковав, я едва не бросилась бежать, но заставила себя остаться на месте. Далеко я уйти не могла, не больше десятка метров. Значит, надо просто вернуться назад, что я и проделала, но ни костра, ни Лизы не обнаружила.

Разом припомнились все рассказы о таинственных местах, где люди блуждали по нескольку суток, а потом оказывалось, что там и блудить-то негде.

Ладно. Только спокойствие.

Я принялась поворачиваться, осматриваясь, но во все стороны местность казалась незнакомой. К тому же я окончательно забыла, с какой стороны изначально пришла. Черт!

Кричать я не решилась, как и бегать туда-сюда, еще сильнее запутываясь. Ничего страшного, если я просто устроюсь вот тут у этого дерева. Такое же большое и могучее, как и то, где мы устроились на ночлег. Да, замерзну конечно вдали от огня. Уже начинает потряхивать, но утром будет