Алиса слушает, сжимает тонкие губы в ниточку. Сейчас она становится неуловимо похожа на Симона.

Да, нельзя терять времени, пока из Тулузы еще можно выбраться.

– Гонцов! – говорит Алиса и хлопает решительно в ладони. – Немедленно – в Каркассон, в Крёст, в Тарб! Вызвать сюда моего мужа, деверя, сыновей.

– А вы, госпожа моя?

– Я остаюсь.

Сенешаль очень бледен.

Алиса сердито смотрит на него – что за промедление!.. На поясе у нее печать Симона, всадник с трубой.

– Госпожа моя, я боюсь…

…Амисия, Лаура, Перронелла, девочки, невесты. И мальчики – Робер, Филипп, Симон-последыш. И мятежный город за стеной…

– Я тоже боюсь, – отвечает Алиса. – Пошлите же за капелланом, быстрее!

Сенешаль так и делает. Пока ждут, чтобы продиктовать письма, сенешаль говорит Алисе:

– Нарбоннский замок может выдержать осаду. Но стены возле старой римской башни ненадежны.

– Им сейчас не до штурма, – отзывается Алиса. – Они грабят…

Сенешаль Жервэ смотрит ей в глаз и молчит. По его молчанию Алиса понимает: сенешаль не доверяет крепости.

– Неужели они могут взять Нарбоннский замок? – спрашивает Алиса. – Скажите искренне, мессир! Неужели Раймон в силах войти сюда? После всех мер, которые принял мой муж?

Жервэ говорит:

– Да, госпожа.

Алиса поднимает руку. Перстни на ее пальцах вспыхивают под солнцем.

– Перед лицом Господа Бога клянусь: ни я, ни мои дети, ни мои племянники – никто из нас не попадет в руки еретиков живыми. Если мы не дождемся помощи – умрем. Симон отомстит за нашу кровь.

* * *

Анисант ест и пьет. Он сидит на краю стола. То и дело коротко отбрехивается на расспросы о Тулузе. Да, там почти ничего не изменилось. Чудный город, приятно владеть такой землей. Красивых девушек прибавилось – пришли из соседних деревень и малых городов, прослышали, что скоро вернутся франки.

Во главе стола, далеко от Анисанта, по правую руку от хозяина, Адемара де Пуатье, восседает граф Симон. Дивится на Симона Анисант из Альби и не иссякает изумление. Куда исчезло симоново отчаяние? Где он его прячет? На обратном пути к Крёсту видел Анисант, что лицо Симона было в слезах. И давил Симон слезы кулаками. И уже на подходе к замку вдруг рассмеялся граф Симон и сказал Анисанту:

– А теперь улыбайся, Анисант, иначе я убью тебя.

И погнал коня галопом.

Он показал Адемару и своим рыцарям письмо Алисы, запечатанное печатью с изображением всадника. Он показал им посланца, дружески обняв того за плечи. Рану свою Анисант объяснил стычкой с грабителями. И улыбался – улыбался, как велел ему Симон.

Симон сказал Адемару и своим рыцарям, что настало время возвращаться в Тулузу. Вот и дама Алиса извещает о торжественной встрече, которую готовят в столице для франкского рыцарства. А те, кто пришел на подмогу из Иль-де-Франса, даже и не видели еще прекрасной Тулузы!

Стоя на столе, веселый и пьяный, кричал Симон:

– …наши дамы с белыми руками, с нежными губами!..

И смеялись и били в ладони франки.

– …наша новая столица, прекрасный город Тулуза!..

И кричали в ответ франки от радости.

– …довольно ратных трудов положено, довольно пота и крови пролито в пыль…

Кивали франки: да, довольно!

– И теперь мы заслужили отдых! – ревел Симон, багровый от натуги. – Мы победили!

И ревели неистово пьяные его соратники.

А Симон, уже спрыгивая, крикнул напоследок:

– В Тулузе нас ждут! Приготовлена встреча! В Тулузе…

И голос его оборвался.

Кругом пили и смеялись. И Симон, усевшись снова за стол, пил и смеялся вместе со всеми.

* * *

Ночь была на исходе, когда граф Симон вломился в покои, которые занимал кардинал Бертран.

От шума легат проснулся. Симон нависал над его кроватью, источая свирепый хмельной дух.

– Что вам нужно, мессир? – спросил легат резко. Между ним и Симоном так и не установилось приязни.

– Святой отец, – отозвался Симон тихо, – я лгал.

Легат молча уставился на Симона. Не настолько же пьян граф де Монфор, чтобы…

Симон сказал:

– Прочтите письмо дамы Алисы.

И сам запалил для легата лампу. Поднес ее к кровати и держал, пока кардинал разбирал послание. Легат прочел письмо два раза, не веря собственным глазам.

– Вам читали это? – спросил он.

– Да.

– Мятеж? – переспросил легат.

– Раймон отнял у меня Тулузу, – сказал Симон. – Моя жена, мои дети, племянник – все они заперты в Нарбоннском замке. Видит Бог, я…

– Зачем же вы не сказали рыцарям всей правды?

– Я не хочу, чтобы они оставили меня. Многие и без того недовольны долгой войной. Они нужны мне в Тулузе.

– Вы хотите…

– …подманить их как можно ближе к городу, чтобы отступать было уже некуда.

Повисло молчание. Лампа затрещала и потухла: в ней закончилось масло. В окне медленно светлело небо.

Наконец кардинал Бертран спросил:

– Кто еще знает правду?

– Посланец моей жены. Монах, который читал мне письмо. Я запугал его… Вы, святой отец. И я.

– Посланец? Этот, как его…

– Анисант из Альби.

– Да он ведь улыбался, кажется, и участвовал в вашем… веселом застолье.

– Я пригрозил ему смертью, если проболтается.

Легат пронзительно глянул Симону в глаза.

– Рана у него на руке – тоже след ваших угроз, мессир?

– Нет, но я бил его.

Кардинал Бертран проговорил, медленно осознавая случившееся:

– О Господи…

Симон встал на колени возле кровати, обратил к легату серое от усталости лицо.

– Столько пролито крови, столько положено трудов – скажите, святой отец, почему все мои усилия не благословляются Господом?

От Симона разило выпивкой и конским потом. Даже легату в нос шибало, хотя утонченным обонянием посланец папы не отличался.

И сказал Симону легат:

– Крепитесь, сын мой. Это испытание…

октябрь 1217 года

Алиса смотрела…

«Когда услышал Санаваллат, что мы строим стену, он рассердился и много досадовал и издевался над Иудеями; и говорил при братьях своих и при Самарийских военных людях, и сказал: что делают эти жалкие Иудеи? неужели им это дозволят?.. неужели они оживят камни из груд праха, и притом пожженные?..