– Нет, – тяжело дыша, произнес пенсионер.

– Да? Короткая у вас память. Ведь вы знакомы с ним…

Воскобойников пододвинул к себе какую-то отпечатанную на машинке бумагу и, заглядывая в нее, начал повествовать:

– За три месяца до убийства Капитоновых, в декабре тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, двадцатого числа, вы, Иван Саввич, приехали из своего Загорска в Москву и посетили редакцию газеты «Советская промышленность», что расположена по адресу: улица Двадцать Пятого Октября, дом семнадцать. Припоминаете?

Боровко упрямо мотнул головой. Пот по его лицу прямо-таки струился.

– Ну как же!… Усмехнулся следователь. – Вы явились тогда в редакцию с жалобой на председателя Загорского горсовета, который, по вашему мнению, якобы в обход жилищной комиссии, давал отдельные квартиры собственной родне. Вот и письмо ваше. – Воскобойников похлопал по ксерокопии рукописной бумажонки. – Кстати сказать, пришли на вашу цидулю и ответы: из Мособлсовета, из областного комитета партийного контроля. Факты, пишут оттуда, не подтвердились. Выдумали вы все, Боровко. Большой фантазер вы… А зарегистрировано ваше письмо в редакции «Советской промышленности», честь по чести, как раз двадцатого декабря восемьдесят четвертого года. Припоминаете?

Боровко угрюмо молчал.

– Затем, в тот самый день, двадцатого декабря, – усмехнувшись, продолжил Воскобойников, – вы в редакции встретились с корреспондентом отдела промышленности Арсением Челышевым. Вы рассказали ему о ситуации, которая вас на тот момент волновала. Предложили Челышеву выпить – вы принесли с собой в редакцию бутылку коньяка «Плиска». В отделе никого больше не было, и Челышев распить с вами коньяк согласился. Довольно скоро вы оба изрядно захмелели, и Арсений, добрая душа, чтобы вам не тащиться в нетрезвом состоянии одному на электричке в Загорск, предложил вам поехать к нему домой…

– Ах, этот… – вдруг выдавил из себя Боровко. – Мальчонка… Сенька…

– А-а, вспомнили! – с ироническим торжеством протянул Воскобойников. – Наконец-то вспомнили! Проснулась-таки у вас память! Ну, что – дальше сами расскажете?…

– Давно это было… – глядя в сторону, проговорил старик.

– Ну, я расскажу за вас, – миролюбиво произнес следователь. – Далее в тот день вы с этим, как вы говорите, «мальчонкой», отправились к нему домой, на съемную квартиру, на улицу Пятая Парковая. Там вы с Арсением Челышевым продолжили распитие спиртных напитков. Затем он оставил вас спать в своей квартире… Теперь вопрос: вы с Анастасией Капитоновой – знакомы?

– Нет, – быстро ответил старик.

– Врете! – хлопнул ладонью по столу следователь. – Опять вы врете, Боровко! Анастасия Капитонова – внучка вашего старого друга-недруга Егора Ильича Капитонова. И, одновременно, на тот период, сожительница Арсения Челышева. И вы видели ее в тот вечер в их квартире на Пятой Парковой. Видели, Боровко!…

– Да я не помню… – неубедительно прошептал пенсионер, отводя глаза. – Пьяный был…

– Пьяный!… – усмехнулся Воскобойников. – А вот она, Настя, вас прекрасно помнит. – Он похлопал ладонью по исписанным линованным листам. – Помнит, и как постель вам стелила, и как баиньки укладывала. И не такой уж вы пьяный были… Более того: на следующее утро вы, Боровко, трезвым в квартире у Челышева проснулись – разве что голова у вас болела с похмелья… И наутро вы снова виделись с Настей Капитоновой. Двадцать первое декабря – как раз суббота была, поэтому она дома находилась. И вы все втроем – вы, Арсений Челышев и Анастасия Капитонова – по утрянке кофе пили. А потом уже от них вы на вокзал поехали – и домой к себе в Загорск… Правильно, Боровко?

Старик молчал, уронив голову на грудь.

– Теперь вопрос, Боровко: вы тогда, в тот день в декабре восемьдесят четвертого, специально вышли на Челышева? Вышли на него, зная, что он сожительствует с Настей – внучкой вашего старинного неприятеля? Вы специально хотели с ними подружиться, втерлись в доверие и прочее? Или это все вышло случайно?

– Ничего я не делал специального… – через силу пробормотал старик.

Воскобойникову на секунду показалось, что тот готов хлопнуться в обморок или забиться в падучей.

Однако следователь не предложил ему помощи – поколебался и все ж таки решил продолжать допрос, дожимать почти поверженного противника.

– Значит, встретились вы с Челышевым и Капитоновой-младшей случайно… – усмехнулся следователь и добавил иронически: – Ну, да, Москва – город маленький… Почти деревня. Вроде Загорска… А что, скажите: вы ключ от съемной квартиры Челышева тоже случайно похитили?

Боровко вздрогнул и ничего не ответил.

– Зачем вам ключ-то от их квартиры нужен был? – настаивал следователь.

– Не знаю я ничего, – глухо проговорил Боровко.

– Для того, чтобы Настю подставить, а?… Чтобы драгоценности, украденные из квартиры ее бабки с дедом, ей в квартиру подложить? Чтобы совсем семью Капитоновых уничтожить?… Под корень?

– Я случайно ключ взял, – выдавил из себя старик. Облизал губы и добавил: – Я сам не знаю, как получилось…

– Ах, ты не знаешь… – усмехнулся следователь, впервые именуя пенсионера «на ты». – Ведь ты собой не владеешь… Ты клептоман, да? Больной человек… Ладно, хватит, Боровко, – устало подытожил он. – Давай рассказывай. Итак, в тот день, одиннадцатого марта восемьдесят пятого года ты поехал на Большую Бронную, в гости к Капитоновым. Ты и до той поры питал к старому другу неприязненные отношения. Ты ненавидел его за то, что он якобы помог тебя посадить – тогда, в пятьдесят первом году. И за то, что Капитонов не покаялся и ничем тебе не помог, когда ты снова пытался с ним задружиться. Не помог, а, наоборот, выставил тебя из своей квартиры… Итак, одиннадцатого марта дверь в квартиру Капитоновых открыла его жена… А ты… Ты несколькими ударами ножа убил ее. Сразу, сходу… Затем прошел на кухню и зарезал Егора Ильича… Потом отыскал в квартире место, где супруги хранили деньги, сберкнижки и драгоценности. Ты забрал все это. Покинул дом Капитоновых. Сел на метро и поехал на Пятую Парковую. Примерно в пятнадцать тридцать ты вошел в квартиру, что снимали Капитонова-младшая и ее гражданский супруг Челышев. Дверь ты открыл ключом, похищенным в этой квартире в декабре. Часть драгоценностей и денег ты, чтобы бросить подозрения на Капитонову-внучку и ее сожителя, спрятал у ребят под ванной. Затем закрыл дверь в квартиру – и был таков… Так?…

Боровко мучительно молчал. По его красному лицу струился пот.

– Куда ты дел остальное награбленное добро? – резко спросил Воскобойников, как хлыстом ударил. – Ну, деньги, украденные у Капитоновых, ты, положим, уже все потихоньку истратил… – продолжал следователь. – Сберегательные книжки – выбросил… Ты не дурак, чтобы по ним пытаться получить наличку… А вот где драгоценности? – Воскобойников сменил ритм допроса – казалось, он размышлял вслух. – В ломбардах, в комиссионках они не появлялись. Иначе нам бы сообщили… Что ты их выкинул, – не поверю… Там целое богатство. Десятками тысяч рублей пахнет… Так куда ты их дел?… Где тайник?! Ну?!