— Нет…

Гидеон упрямо выставил вперед подбородок. Это выражение лица было слишком знакомо Чариз.

— Я поклялся, что эти псы никогда больше к тебе не притронутся.

— Как трогательно, — с сарказмом произнес Феликс и подошел угрожающе близко. — Но я действительно считаю, что лучше нам забрать девчонку.

— Совершенно неприемлемый для меня вариант.

Гидеон даже не взглянул на Феликса.

Феликс хрипло рассмеялся.

— Видит Бог, вы крутой парень. Но что помешает нам ее забрать?

— Я помешаю.

— Вы забыли, кто из нас вооружен.

Однако Феликс остановился. Гидеон снисходительно улыбался, повернувшись лицом к ее сводному брату.

— Если вы убьете одного из нас, то упустите шанс получить деньги.

— Пусть так, но и ты умрешь, — угрюмо заявил Феликс, подняв пистолет.

Гидеон сказал, пожав плечами:

— Откровенно говоря, не знаю, на что вы рассчитываете, полагая, что вам это сойдет с рук. Мы при первой возможности сообщим обо всем служителям закона.

Как мог он говорить таким уверенным тоном в сложившейся ситуации? От его безудержной отваги у Чариз кружилась голова, и тошнота подступала к горлу.

— Мы не так глупы, чтобы сидеть тут, как подсадные утки, и ждать, пока нас схватят. Мы с Хьюбертом уплывем на континент.

— А тебе достанется твоя шлюха, — сказал Хьюберт. — Даже если бы тебе удалось прибрать к рукам ее состояние, ты бы вскоре понял, что сильно продешевил, женившись на ней.

Чариз не обращала внимания на оскорбления. Она лихорадочно искала слова, чтобы отговорить Гидеона от рокового шага. Он и так многим ради нее пожертвовал, но это выходило за пределы того, что можно требовать от человека. Еще одной Рангапинди ему не пережить.

Гидеон не смотрел на братьев. Он смотрел в глаза Чариз.

— Моя жена драгоценнее рубинов. Если бы она досталась мне в одной рубашке, я продолжал бы считать себя безмерно богатым.

Он сделал это признание, обращаясь к ней на случай, если дело примет самый худший оборот. Любовь надрывала Чариз сердце.

«О Господи, что бы ни случилось, дай ему силы пережить это испытание».

— Я не могу тебя оставить, — сказала Чариз, — не заставляй меня.

— Я должен. — Он отпустил ее руку, и голос его стал тише. — Акаш и Талливер в доме. Они знают, что делать.

— Гидеон, — с мольбой в голосе прошептала она.

Но по выражению его лица поняла, что он не изменит своего решения. Гидеон посмотрел на Феликса с откровенным презрением.

— Так вы согласны? Я сдаюсь вам, а Чариз может быть свободна?

Нет, этому не бывать. Ослепнув от слез, она повернулась лицом к Феликсу.

— Возьмите меня.

— Смотри-ка, оба так и рвутся отведать нашего гостеприимства, — со смешком заметил Феликс. — Решайте между собой. Один из вас должен отправиться за деньгами.

Гидеон спокойно посмотрел Феликсу в глаза. Он словно не слышал, что Чариз предложила остаться с ними.

— Полагаю, у вас есть лошадь для леди Чариз. В противном случае вам придется убрать с дороги дерево.

Спокойствие Гидеона воодушевляло ее, помогало преодолеть страх. Он не дрожал, не потел, не бледнел. Он выглядел так же, как тот безупречный джентльмен, который пришел ей на помощь в Уинчестере.

Маленькие кабаньи глазки Хьюберта бегали между Гидеоном и Феликсом.

— Она может взять моего мерина.

Гидеон взял в ладони лицо Чариз. Его улыбка, как и его жест, были пронзительно нежными. Она искала в его глазах признаки того, что видела в них так часто, когда демоны Рангапинди заявляли свои права на него. В них не было горького признания своего бессилия, они сияли решимостью, силой. Он был спокоен и тверд.

И еще в глазах его сияла любовь — одинокой звездой над темным морем.

— Доверься мне, дорогая, — тихо сказал Гидеон. — Если любишь меня, доверься мне.

Он знал, что это его последнее требование сразит ее, заставит уступить. Собрав всю свою волю в кулак, Чариз подавила желание возмущаться и плакать и гордо вскинула голову.

Согласиться сделать то, о чем он ее просил, было труднее всего, что она делала в жизни. Труднее, чем сбежать от Феликса с Хьюбертом, труднее, чем противостоять пьяным матросам в Портсмуте. Даже труднее, чем бороться с Гидеоном за их счастливое совместное будущее.

Страх холодной змеей шевелился внизу живота. Как бы ни храбрился Гидеон, она знала, что обрекает его на муки, которые могут сломать его. Но она не могла его подвести. Не могла устроить жалкую сцену с истерикой и слезами. Она — дочь Хью Давенпорта Уэстона. Она — жена Гидеона Тревитика. Она не может посрамить ни того, ни другого героя.

— Я уйду, — неохотно пробормотала Чариз.

Она в отчаянии зажмурилась, когда Гидеон прижался губами к ее губам. Поцелуй был нежным и страстным. Он медленно отстранился. Она смотрела ему в глаза. Та звезда все еще сияла там. Сияла ярче, чем обычно.

— Я люблю тебя.

Она не могла больше сдерживать себя.

— Я люблю тебя, — сказал Гидеон.

Она крепко ухватилась за эти слова, поймала их и заперла на замок в своем сердце. Им оттуда никогда не выбраться. Если они любят друг друга, Феликсу и Хьюберту их ни за что не одолеть.

Эта надежда выглядела хлипкой, когда она оставляла своего возлюбленного на пытки и заключение.

— О, ради Бога, давайте расходитесь, — предательски скучающим тоном протянул Феликс.

Она проигнорировала его глумливые слова. Крепко держа Гидеона за руку, она выбралась из коляски. Ноги отказывались ее держать.

Собрав волю в кулак, она отпустила Гидеона и расправила плечи. Она смотрела на Феликса, гордо выпрямив спину. Первые холодные капли дождя упали ей на лицо. Скоро начнется ливень. Услышав раскаты грома, лошадь тревожно заржала и дернулась.

Коляска скрипнула, когда Гидеон у нее за спиной соскочил с нее. Он по-хозяйски крепко сжал ее предплечье.

— Вы дадите ей уехать спокойно. В противном случае я отказываюсь принять ваши условия.

Феликс жестом приказал Хьюберту направить пистолет на Гидеона.

— Ладно, никто ее не тронет. Мы дадим ей уйти. Но только после того, как свяжем тебя.

Чариз ждала, что Гидеон будет возражать, но он лишь сказал:

— Позвольте мне отдать леди Чариз мое пальто. Погода вот-вот испортится.

Феликс кивнул.

— Без фокусов. Я могу сделать тебе очень больно и не убивая тебя.

— Я буду иметь это в виду, — сухо заметил Гидеон.