– Он пришел, чтобы купить серебряного пса. Его продаю я! Прости, я говорила тебе неправду… Мне не нужно было искать трюфельного пса, он уже у меня был в тот момент. Я хотела найти для него покупателя, а, не имея в Москве связей, сделать этого не могла. Зато могла ты… Мои расчеты оправдались: ища пса, ты нашла лицо, заинтересованное в том, чтобы его купить! Имя коллекционера ты назвала мне сама. Когда ты спала, я отыскала в твоем телефоне номер Птенцова. Дальше все было проще простого… Он пошел на цель, как собака… на запах трюфеля!

– Но ты же сказала, что адвокат успел перепродать кому-то пса…

В ответ послышался тихий смех:

– Андрей никогда бы не посмел засветиться с такой вещью и продать ее. Он возил пса с собой в машине, как настоящую собаку! Там я его и нашла, на заднем сиденье. Нежданно-негаданно… Подарок судьбы!

– Где ты сейчас? – стиснув зубы, процедила Александра.

– За своих родителей беспокоишься? Не переживай, я от них ушла.

– Как ты могла уйти в лихорадке?

– Ничего… Мне не привыкать. Зато конец моим страданиям! Я получу за пса деньги и буду свободна! – ответила Маргарита. Судя по голосу, в котором звучала непривычная приподнятость, собеседница пребывала в экзальтации. Александра предположила, что у нее очень высокая температура.

– Где сейчас пес? – спросила художница.

– А вот об этом нужно знать только тому, кто может за него заплатить, – отрезала Маргарита. – Не встревай. Передай трубку Птенцову!

Коллекционер схватил протянутый ему телефон, жадно припал к нему и слушал не отрываясь.

– Да, – сказал он после паузы. – Да, согласен. Я понимаю. Как скажете.

И прервал связь прежде, чем Александра успела протянуть руку за телефоном.

– Зачем вы… – проговорила она.

– Дайте ключ!

– Какой ключ? – недоуменно спросила художница.

– От мастерской, сказали мне. От мастерской на втором этаже. Пес там. – Глаза Птенцова блестели, впалые щеки раскраснелись. К ним словно прихлынула вся кровь, которая еще оставалась в этом измученном больном теле. – Мы сошлись в цене. Владелица пса была так благородна, что позвала на аукцион только меня. Конечно, ей не хотелось огласки! И она сто раз права, я болтать не буду. Пса больше никто никогда не увидит. Торги состоялись. Только что.

– Поздравляю, – помолчав, ответила Александра. – Совсем неудивительно, что она больше никого не пригласила. Ведь пес ворованный. Меня больше удивляет, зачем вы пригласили на аукцион меня? Зачем вам был нужен конкурент?

Коллекционер сложил руки в молитвенном жесте:

– Дорогая моя, да разве было бы лучше, если бы вы торговались за моей спиной?! Я хотел знать поименно всех, кто претендует на пса. Если бы у меня его перекупили, я бы знал, где его найти!

– Зачем же вы просили меня не говорить больше о псе с Мариной? Помните, той ночью?

– Марина… – Он оттопырил губы с видом презрительного сожаления. – Марина была фанатичка. Она была способна продать квартиру, чтобы купить пса. Я на такие чрезмерные жертвы пойти не мог. Дайте же мне ключ!

– Что случилось тем утром, когда она погибла? – Александра не обратила внимания на последние слова антиквара. Тем более что она знала – ключа от нижней мастерской у нее нет. – Почему она вдруг убежала, не разбудив меня? Откуда у нее в крови алкоголь?

Птенцов в отчаянии сжал кулаки:

– Ну чего вы от меня хотите?! Чем я виноват? Она погибла, это был несчастный случай. Мы повздорили за завтраком. Из-за пса, конечно. Я сказал, чтобы она ни на что не надеялась, пес будет мой. Она высказала мне много неприятного… Упрекала даже в развале своей семьи. Ну, если человек не способен отвечать за свои ошибки, он стремится обвинить другого! Я ушел к себе. Лена ее успокоила, как могла… Да, налила ей стопочку. Марина выбежала из дома как оглашенная. И случилось то, что случилось.

– А зачем вы натаскивали своего бывшего зятя на меня? – не унималась Александра. – Зачем сплели историю про то, что Марину якобы кто-то толкнул?

Птенцов покачал головой:

– Я никого не натаскивал. Это Лена… Когда она увидела тело, то испугалась, что в смерти Марины могут обвинить нас. Мы-то не виноваты, но ссора была… Мало ли? И вот, когда вся эта глазеющая публика разошлась, она тихонечко позвонила Виктору и велела ему подойти и засвидетельствовать буквально то, что она ему шепнула. Якобы видел он Марину с попутчицей, которая потом убежала!

Коллекционер досадливо отмахнулся, словно его атаковала оса, стремящаяся ужалить в лицо:

– Что уж, это была глупость! Лена хотела, чтобы думали на вас, это правда. А эта идея с курткой ей при мне пришла. Лена заметила оторванный хлястик… Я отговаривал ее.

– И отговорили, спасибо, – бросила Александра. Коллекционер явно заискивал перед нею, и это придавало ей уверенности. Окрепшим голосом она спросила: – А за что же мне такая немилость? Вы понимаете, что если бы Виктор настоял на своей лжи, мне было бы очень трудно оправдаться?

– Так нашелся же свидетель, – вымолвил Птенцов и тут же умолк.

Молчала и Александра. Тишину, установившуюся в мастерской, нарушал только мерный грохот, доносящийся с крыши: ветер, налетавший порывами, играл полусорванным листом кровельного железа.

– Мне очень жаль, – севшим голосом произнес Птенцов. – Отдайте же мне ключ!

– Погодите! – остановила его Александра. – Отчего вы не передали мне приглашение на похороны? Леонид был удивлен! Я, к слову, – нет! Вы перестали меня удивлять после этой дикой истории с курткой!

– Простите, но уж это целиком мое личное дело, почему я забыл вам позвонить! – Пожилой мужчина ощетинился, как подросток. – Отдайте ключ!

– И все же? – Александра почувствовала, как на ее губы сама собой вползает издевательская улыбка. – Почему? Не потому ли, что хотели распродать после смерти Марины ее коллекцию? Леонид вам отказал. Зато я заручилась его согласием!

– Рад за вас! Отдайте ключ! – нетерпеливо повторил Птенцов.

– Но у меня нет ключа. – Александра, все еще неискренне улыбаясь, развела руками. – Хоть обыщите!

– Хозяйка пса сказала, что он у вас в заднем кармане сумки.

Александра, помедлив мгновение, схватила с пола небрежно брошенную сумку. Расстегнула «молнию» заднего кармана, опустила туда руку, ощупала гладкий шелк подкладки. На дне кармана оказался ключ. Стоило ей извлечь его на свет, как подоспевший Птенцов выхватил добычу. Пальцы антиквара показались Александре ледяными, жесткими, словно вылитыми из серебра.

– Я иду вниз. – Мужчина заметно дрожал. – Мы договорились, что я возьму пса сейчас, а через полчаса мне перезвонят, и мы поедем в банк снимать деньги. Но как у вас тут холодно! – словно очнувшись, воскликнул он, оглядываясь по сторонам. – Что же это?! Невыносимо холодно!